исчезает.
Кот продолжает:
– «Там лес и дол видений полны,
Там на заре прихлынут волны
На брег песчаный и крутой.
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской».
Выходит старый пьяный дядька Черномор.
Черномор:
– Вот это ты, котяра, зря. Где тридцать три богатыря?
Да, был я Черномор, воитель. Битв многих славный победитель. И водил я за собой воинов на смертный бой. Но русалки и наяды моим красавцам были рады.
Споили их, нас…
(подносит к лицу бутылку)
Их. В конце концов развратили молодцов. И те уйти решили спьяну кто в мафию, а кто в охрану. Остался старый, весь избитый, в сырости, с радикулитом.
Жить под водой мне неполезно. В металлолом сдал всё железо. Остался только верный меч, участник многих славных сеч…
Уйду я в город. Буду рад я работать сторожем на складе.
Черномор уходит.
Кот продолжает:
– «В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит».
Появляются царевна и волк.
Царевна:
– Жила веселая девица. Мечтала в принца я влюбиться. Посватался какой-то мент, хоть, говорят, он президент. Папаша мне: «Не подведи. Скорее замуж выходи».
Я разозлилась, папаше кричу: «Я по любви, по любви хочу!».
Папаша вновь: «Пойдешь к нему, Иначе посажу в тюрьму».
И вот теперь одна в темнице сижу, несчастная девица. Одна я, без друзей скучаю. Лишь волк царевну навещает.
Волк:
– Даже на отдыхе взгляд насторожен, врагами жестокими я окружен.
Только свобода волку дороже, волк ни к кому не придет на поклон. Пусть опасаюсь я каждого звука, голоден часто бываю, зато не стану лизать я господские руки и никому не виляю хвостом.
Волку никто никогда не поможет, еды не подкинет голодной порой. Волк одинок, ненавидим, так что же? Преданный, злобный, но гордый герой.
В темнице навещу девицу. Хоть я и волк, но всё же я рыцарь.
Уходят.
Кот продолжает:
– «Там ступа с Бабою-Ягой
Идет, бредет сама собой».
Появляется Баба-Яга, тащит разбитую ступу.
Баба-Яга:
– Жила тихонько Баба-Ёжка, людишкам гадила немножко. Варила зелья, колдовала, детишек малых воровала. На кладбище могилы рыла, на девок порчу наводила.
Но тяжко стало бабке старой. От пакостей уже устала. Рассохлись ступа и избушка, ведь тоже дряхлые старушки. Деревья вырубил топор, кедровые пропали шишки и аппетитные детишки. На завтрак только мухомор, и горсть поганочек на ужин. А ведь питаться плотно нужно. Нет пенсии, нет медицины и рядом близкого мужчины.
Баба-Яга уходит, напевая:
– Как-то шла себе домой,
Увязался черт за мной.
Думала,
