он и есть мужчина. Просто соломенный парик напялил и говорит писклявым голосом.
Маграт поежилась. Она знала кое-какие условности театра и вот конкретно эту обсуждать боялась. Ибо у матушки Ветровоск имелись определенные Взгляды.
– Да, – заюлила молодая ведьма, – но понимаете, это же театр. Все женские роли играют мужчины.
– Почему?
– Женщинам не разрешается выступать на сцене, – тонким голоском выдавила Маграт и зажмурилась.
Однако никакого взрыва с места слева не последовало. Маграт рискнула посмотреть в ту сторону.
Матушка мусолила все тот же кусочек яблока, не сводя глаз со сцены.
– Не нагнетай, Эсме, – сказала нянюшка, которая также знала про Взгляды госпожи Ветровоск. – Вполне себе разумное правило. Думаю, я его понимаю.
Кто-то похлопал матушку по плечу и сказал:
– Мадам, вы не могли бы снять свою шляпу?
Госпожа Ветровоск медленно развернулась, словно по воле неких скрытых механизмов, и пронзила невежу ослепительным взглядом мощностью в сто киловатт. Мужчина тут же съежился и сгорбился на своем месте.
– Нет, – припечатала матушка, не отрывая от него глаз.
Мужчина прикинул шансы на успех и ответил:
– Хорошо.
Госпожа Ветровоск повернулась обратно и кивнула актерам, что аж прервались, засмотревшись на зрелище.
– Чего пялитесь? – проворчала она. – Давайте дальше.
Нянюшка Ягг передала ей кулек.
– Мятную конфету хочешь?
В самодельном театре вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь робкими голосами актеров, что то и дело косились на напряженную фигуру госпожи Ветровоск, и звуком бесконечно перекатывающихся в двух ртах мятных конфет.
– Тот человек им что-то шепчет! – внезапно взвизгнула матушка, да так, что один из лицедеев выронил деревянный меч.
– Это суфлер, – пояснила Маграт. – Подсказывает им, что говорить.
– А они что, сами не могут?
– Похоже, что-то их все время отвлекает, – едко ответила Маграт.
Матушка пихнула нянюшку Ягг.
– Что сейчас происходит? В честь чего собрались все эти короли и подданные?
– Так понимаю, у них пир, – авторитетно заявила нянюшка. – В честь покойного короля, ну того, в паршивых башмаках. Кстати, если приглядишься, он сейчас притворяется солдатом. Все произносят речи, каким славным парнем он был, и гадают, кто же его прикончил.
– Серьезно? – мрачно переспросила госпожа Ветровоск.
Окинула взглядом актеров, выискивая убийцу.
Приняла какое-то решение.
И встала.
Черная шаль развевалась вокруг нее, точно крылья ангела мщения, что спустился в наш мир, дабы избавить его от всяческой глупости, притворства и позора. Матушка словно даже стала выше ростом. Она ткнула обвиняющим перстом в убийцу и триумфально воскликнула:
