Пустыня внемлет Богу. Роман о пророке Моисее. Эфраим Баух
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Пустыня внемлет Богу. Роман о пророке Моисее - Эфраим Баух страница 28
Обозначил живое присутствие Месу.
Пылающей головешкой обжег ему язык.
Все это может ощущаться блажью, галлюцинацией перегретого и обессиленного экстазом воображения, но сверкнувший в черноте за-глазья лик подобен огненному клинку, касающемуся того, самого сокровенного, за которым уже нет места сомнению.
И падает пелена, и устанавливается бессильное, но спокойное равнодушие.
И все происходящее вокруг воспринимается как сплошной психоз охваченного истерикой подобострастия массового сознания.
Миг, когда слепой напор вод вот-вот сломит одинокое, борющееся за свою жизнь течение.
Внезапно обострившийся взгляд Месу замечает масковидность.
Глава четвертая
Ангел спасающий
1. Соты, хранящие мед и горечь вечности
Врачи, знахари, жрецы из кожи вон лезут, но облегчение не наступает. Месу замыкается в себе, с головой погружается в чтение и письмо. Потому больше всего проводит время с великим знатоком языков и разных видов письма – иероглифического, жреческой скорописи, упрощенного, клинописного – жрецом и учителем Итро, несмотря на жесточайшее сопротивление великого Анена, клятвенного ненавистника Итро: чужак возомнил себя чуть ли не пророком.
С какой-то странной надеждой, тлеющей в уголках глаз, ожидает Месу вечера, чтобы появиться со своим черным ларцом на необъятной крыше дворца, не отказываться ни от одной игры и все партии выигрывать с нескрываемым ожесточением, доказывая окружающим, а по сути самому себе, что тяжкое косноязычие и даже опасность полной немоты вовсе не превратили его в существо с изъяном, которое надо жалеть.
Наоборот – предельно обострили его интуицию и ум.
Он поражает Итро цепкостью своей памяти, с одного раза схватывающей внутренние таинственные пружины языка и письменности, то, что делает их подобными сотам, хранящим в себе мед и горечь вечности.
Письменные его ответы предвосхищают то, что Итро лишь собирался ему объяснять. «Этак, чего доброго, и я начну заикаться», – потрясен Итро, про себя читая текст Месу: «Рисунок, начертанный с целью передать звук или смысл, тут же с начертанием теряет свою первородность, свое первичное значение. Это уже знак. Он вступает во взаимодействие с другим знаком – и в тот же миг выступает уже как орнамент, рисунок, отвлечение, речь, закрепленная на папирусе, – но не птица, бык, дверь, верблюд, посох».
Итро, обладающий даром ясновидения, пасует перед умением этого молодого человека находить корни слов. Ведь язык в значительной степени некое чудо-чудище, само утвердившее себя и развивающееся по собственным законам. А ведь в начале, скорее всего, порождено было людьми, но так давно, что стало мифом.
Мифы, байки, шепотки.
Однажды, когда обеспокоенная мать Месу пытается через Итро хотя бы чуть укрепить явно ослабевшую связь