Дверь была заперта. Я в панике оглянулась назад: черный высокий силуэт не спеша плыл по дорожке в нашу сторону. Создавалось ощущение, что именно плыл, а не шел, хоть ноги у него и были на месте, ну или по крайне мере их видимость. Самым ужасным открытием для меня на тот момент стало то, что шествующая по направлению к нам черная особь не отбрасывает тени.
Подруга начала истошно руками и ногами барабанить в дверь… Удары глухим эхом отражались где-то внутри здания, судя по всему, пустого. Я подняла взгляд вверх. Над дверью красовалась вывеска: «Почта России». «М-дя, с неспешностью нашей почты мы тут быстрее умрем, чем получим помощь», – мелькнула в голове одинокая скептическая мысль.
Так что я начала спешно оглядываться вокруг в поисках большого булыжника ну или хотя бы кирпича, на худой конец. Нет, не для того, чтобы стукнуть им преследователя, хотя тоже хороший вариант, но при наличии у того в руках двух ножей… плохо выполнимый. А для того, чтоб разбить им окно и попасть внутрь здания, поскольку сил бежать больше не осталось: колени дрожали, ноги подгибались, руки тряслись. Одним словом, мы – выдохлись.
Да и куда бежать-то? Кругом незнакомая местность и темень хоть глаз выколи. Что я, собственно говоря, уже чуть и не проделала с собственным глазом, наткнувшись в темноте на торчащий из кустов сук (или то было дерево? Не поняла… Но не суть. А суть в том, что бежать нам некуда). Так что оставался только один вариант: попасть в здание, разбив окно (нехорошо, конечно, проникновение… опять же, но не до жиру, быть бы живу). И там, спрятавшись в его глубине, найти телефон, чтоб вызвать полицию. Ну или, может, если нам повезет, здание стоит на сигнализации, и тогда полиция явится сама. А нет, так там наверняка полно помещений, где можно спрятаться и отсидеться до утра, а уж утром-то кто-то из сотрудников да явится на работу, все ж завтра будний день вроде бы. В любом случае, по сравнению с нашей возможной тесной встречей с господином, имеющим в своем арсенале два отличных тесака, вариант провести энное количество времени в кутузке за хулиганство явно выглядел предпочтительней.
Но нам повезло: откуда-то из глубины помещения, не торопясь, с недовольным выражением лица (тут я его понимаю. На его месте я б тоже не видела причин для радости, чай не наследство привалило, а две встрепанные, чумазого вида девицы), выплыл охранник и вальяжно, вразвалочку, пошел к двери. От радости мы буквально приплюснули свои физиономии к стеклу, подпрыгивая и отчаянно жестикулируя. Охранник наконец пересек большой, ярко освещенный холл и достиг двери. На вид ему было лет около тридцати. Чуть выше среднего роста, с явно наметившимся брюшком. Темноволосый, коротко стриженный, с несколько оплывшей физиономией, на которой наметилась одно-двухдневная щетина, и поросячьими глазками, взгляд которых, однако, был достаточно цепким и внимательным. Чуть наклонив голову и скептически осмотрев нас, нервно переминающихся с ноги на ногу за дверью, охранник, решившись, чуть приоткрыл ее.
– Что?.. –
