Сенате или занимаемой курульной должности, располагались по обеим сторонам от подиума в нижнем ярусе; средний ярус принадлежал жрецам и авгурам, народным трибунам и жрецам младших коллегий, верхний – заднескамеечникам, единственной привилегией которых было участие в голосовании.
После молитв и жертвоприношений Луций Лициний Красс Оратор, старший из двух консулов, встал с места.
– Принцепс Сената, великий понтифик, коллеги курульные магистраты, члены высокого собрания! Сенат уже давно обсуждает незаконную регистрацию италиков в качестве римских граждан в ходе теперешней цензовой переписи, – начал он, держа в левой руке свиток. – Тогда как наши уважаемые коллеги-цензоры, Марк Антоний и Луций Валерий, ожидали, что списки пополнятся несколькими тысячами новых имен, таковых оказалось десятки тысяч. Что произошло, то произошло. Перепись по Италии показала невиданный рост числа людей, считающих себя римскими гражданами. Мы получили достойные доверия сведения о том, что большинство из новозаявленных на самом деле имеют статус италийских союзников, никак не могущих претендовать на римское гражданство. Есть показания свидетеля, что именно лидеры италиков побуждали своих соплеменников в массовом порядке записываться римскими гражданами. Называют два имени: Квинта Поппедия Силона, вождя марсов, и Гая Папия Мутила, вождя самнитов.
Раздалось настойчивое щелканье пальцами. Консул прервал выступление и кивнул вправо, глядя на передний ряд среднего яруса:
– Гай Марий, я рад снова приветствовать тебя в Сенате. У тебя вопрос?
– Да, Луций Лициний. – Марий встал. Он выглядел загорелым и подтянутым. – Эти двое, Силон и Мутил, фигурируют в цензовых списках?
– Нет, Гай Марий.
– Тогда какие доказательства, помимо показаний свидетеля, у тебя имеются?
– О доказательствах речь не идет, – холодно ответил Красс Оратор. – Я упомянул их имена лишь по той причине, что у нас имеется свидетельство о том, что они лично побуждали своих соплеменников регистрироваться в списках.
– В таком случае, Луций Лициний, показания, на которые ты ссылаешься, являются лишь подозрениями.
– Возможно, – ответил Красс Оратор, ничуть не смутившись, и величественно поклонился. – Если ты, Гай Марий, позволишь мне продолжить, то я во все внесу ясность.
Марий с ухмылкой отвесил ответный поклон и уселся.
– Итак, продолжаем. Как проницательно отметил Гай Марий, показания, не подкрепленные вещественными доказательствами, вызывают сомнение. Консулы и цензоры не намерены закрывать глаза на данное обстоятельство. Однако человек, давший эти показания, пользуется уважением, а его показания подкрепляют наши собственные наблюдения.
– Кто же сей уважаемый человек? – спросил Публий Рутилий Руф с места.
– Ввиду угрожающей ему опасности он просил не называть его имени, –
