до рекламы.
– И наконец, способ номер три, – сказал Мистраль. – Вы сочиняете десять страниц, потом еще десять, после чего еще десять и так далее, пока не дойдете до объема романа. После этого вы пишете «конец», и ваш роман готов.
– Восхитительно! Поразительно! Великолепно! – вскричал Сильвер Прюс. – Огромное спасибо за эту бесценную консультацию! Дорогие друзья, мы вернемся к вам после рекламной паузы! Это передача «Мысли коромыслом», а ровно через пять минут вы узнаете, какие блинчики предпочитает знаменитая поп-певица Малибран! Не пропустите! Суперсенсация! Прямо в студии, на ваших глазах…
Мистраль выключил видеофон.
– Хочешь мне что-то сказать? – спросил он у точки, которая безмолвно таращилась на него с чистого листа.
– Нет, – ответила она. И, прокашлявшись, прибавила: – Я думаю, ты и так уже дошел до точки. Извини.
– То есть вы мне не поможете? – с горечью спросил Мистраль.
– Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе окончательно погубить себя? – вмешался вопросительный знак. – Посмотри на нашу коробочку, день ото дня она становится все меньше и меньше. Ты же знаешь, что это значит! Вскоре она, а вместе с ней и мы исчезнем окончательно. И тогда – тогда ты не сможешь написать ни единой строчки.
– Довольно, – сказал Мистраль. – Справлюсь и без вас. Полезайте обратно!
– Но, повелитель…
– Обратно, я сказал!
Кряхтя и ругаясь, буквы полезли обратно в волшебную коробочку. Мистраль захлопнул ее, сунул в ящик стола и с грохотом задвинул его, после чего включил компьютер и написал первую фразу. Секундная стрелка поглядела на него и вздохнула так шумно, что минутная чуть не слетела с циферблата.
Прошел час. Мистраль по-прежнему сидел за компьютером. Он чувствовал себя глубоко несчастным, и для этого у него имелись все основания. Он перепробовал 45 вариантов первой фразы, но дальше этого дело не шло. Вконец отчаявшись, он вновь полез в ящик стола и обнаружил, что волшебная коробочка за это время успела съежиться до размеров грецкого ореха. Тут Мистраля охватила злость, и он едва удержался от того, чтобы не швырнуть со всего маху коробочку о стену.
«Нет, сегодня у меня ничего не получится. Может быть, завтра…»
Он подумал, не позвонить ли Филиппу, с которым они не виделись больше месяца, но по зрелому размышлению отказался от этой идеи. Они с Филиппом уже давно отдалились друг от друга, и вряд ли звонок мог что-то изменить. Однако на месте Мистралю не сиделось. Тоска и одиночество глодали его.
«Пойду пройдусь до „Разбитого корыта“… Может быть, тогда мне станет легче».
Когда Мистраль вышел из дома, внезапно хлынул дождь. Писатель вновь разозлился, но вскоре его злость несколько поостыла, чему немало способствовала холодная температура окружающей среды. Подняв воротник, он двинулся куда глаза глядят, но тоска следовала за ним по пятам, не отступая, и ее невидимая тень бежала сбоку, преданно заглядывая ему в глаза.
«Что
