по мере нарастания аппетита, повелевать. Что есть вполне естественно и верно – уже лишь тем, что безальтернативно: где есть больше одного, непременно образуется вертикаль. Не пренебрегая окружающим в целом, она старалась избавить себя от дотошных частностей: общественного мнения, показной набожности, непривычной покладистости морали.
В результате очевидно отсутствовали близкие, кроме воплощённой мудрости Натахи, и родственники. Мать под старость вернулась в родной замухранск, а отец проявился лишь тем, что по достижении пенсионного возраста подал иск на алименты – к дочери, которую не помнил ни разу. У него, как поведала судебный пристав, таких было несколько, и каждый, на счастье родителя, перебрался и освоился в столице. Можно остервенело скупать недвижимость, дабы встретить старость уважаемым рантье, но не возбраняется обеспечить себя и более оригинальным, притом куда менее хлопотным способом.
Папаша, объективно, был не дурак. Полвека ничего не делать за исключением откупоривания тары, раздаривая паспорт на штампы, – после очередного развода документ терялся, и обладатель нового оказывался девственно чист. Нехитрая уловка, позволившая одному достойному гражданину паразитировать на недалёких ближних. Потому что отца она действительно уважала. За смекалку, цинизм и естественную, а не какую-нибудь там латентно-протестную, распущенность. Всё без исключения, к счастью, передалось и ей.
– Что плохого он сделал, – на этот счёт консенсуса с Натали достичь не удавалось. – Кто виноват, если все вокруг поголовно мечтают о ЗАГСе и таком вот простом надёжном бесхитростном мужичонке. Чтобы кран починил, бачок отрегулировал и мусор вынес. Правда, не работает да иногда выпивает, но ведь всё в меру, и рукоприкладства никакого. Оно же и грубости. Весельчак, и в койке, надо думать, не промах. И не скрывал он ни от кого, что к труду чувствует вполне закономерное отвращение, так ведь какая будущая жена не верит, что запросто переделает под хозяйственные нужды суженого. А он, не будь дурак, плевал на всю эту софистику, потягивая домашнюю настойку на мандариновых корках. Кстати, и приторговывал, случалось, ею, то бишь вполне приличный стабильный доход очагу приносил.
– Много ты наторгуешь с пол-литры, – не сдавалась подруга.
– Достаточно. Оборудование у него после развода реквизировали, так на кухне и стояло. Не промышленное производство, но хороший такой гешефт. Опять же – всё по науке. Стружки, чтобы впитывали вредные дубильные вещества, двойной перегон, или как такое называется, а уж вкусов имелось целое море. Думаешь, босота спившаяся к нам хаживала, куда – по большому празднику на стол его произведения ставили; не исключая, кстати, и участкового. Родитель умел наладить бизнес-процесс и сам, повторюсь, не злоупотреблял. Прямо с утра, но исключительно после завтрака, и начинал. До обеда поковыряется с сифонами, по дому что сделает, аккурат и протрезвится. После полудня дел уже никаких, разве покупатель зайдёт, и в девятнадцать ноль-ноль,
