Восемь лет я дружу с инопланетянкой. Рожденной с книгой в руках, гениально разбирающейся в Шекспире инопланетянкой.
– Ну это ты загнула. Строчка про «говорите тише» – одна из самых известных в пьесе.
Само собой, миссис Ховард наконец заметила ошибку Коннора и поправила его. Я одарила Марисоль удовлетворенной улыбкой.
– Все равно инопланетянка.
– Ну ладно. Назови инопланетянке третью причину. – Будто мне не все равно.
– Конечно, Лондон. И я не о городе. – Марисоль взмахнула рукой, ногти сверкнули лаком с блестками. – Из выпускного класса.
Я нашла глазами актрису, на которую показала подруга. Лондон Бэнкс сидела на бортике фальшивого фонтана. Надменная Лондон с кошачьим взглядом, которую все считали холодной (и она сама это поощряла). Ее длинные рыжие волнистые волосы облаком укрывали плечи. Она украшала сцену Джефферсона, будто была создана для нее, подобно другой хорошо знакомой мне артистке. Лондон Бэнкс и Брин Хамболдт – этим подругам нравилось быть в центре внимания.
– Эшер и Лондон уже года два то сходятся, то расходятся. Ты же знаешь.
– Знаю?
Неужели? Впрочем, что-то такое, кажется, я слышала.
– Наверняка бы знала, если бы постоянно не уходила с головой в книги. – Марисоль покачала головой. – И сейчас ты сама подтвердила мое предположение.
Остроумный ответ пришлось забыть, потому что во время нашего обмена репликами – просто комедия в комедии – я снова полезла в сумку, нашла там книгу «В поисках Аляски» и вцепилась в нее.
– Кажется, они снова вместе. – Будто мне не все равно.
Марисоль кивнула:
– Она после аварии объявилась. Помогала восстановиться и все такое.
– А откуда ты все это знаешь?
– Ах, Дарси, – сказала подруга и тихонько рассмеялась. – Ты меня поражаешь.
Я всплеснула руками, вскинув их к софитам над сценой, но тут же опустила, чтобы достать настойчиво звякавший мобильник. Прочитав сообщения, я показала экран подруге.
Бабушка Уэллс: Давай в 6:30.
Бабушка Уэллс: У меня дома, не в ресторане.
Бабушка Уэллс: Хочу опробовать новые кастрюли.
Бабушка Уэллс: Из дома выезжай до 6. В это время по дороге в Ла-Хойю ужасные пробки.
Марисоль весело хрюкнула:
– Ба Уэллс открывала для себя прелесть сообщений и – бах! – взорвала свой мобильник.
– И мой заодно.
Я отправила один ответ на все сообщения сразу.
– Как думаешь, что ей надо?
Я пожала плечами:
– Если она опять начнет про маму, до десерта мы не дотянем. Уже не могу больше это слушать. Особенно сейчас, когда за последние пару дней пришлось иметь дело и со счетами, и с почтовыми коробками, и с управляющим Томасом, который постоянно шныряет везде.
Марисоль кивнула, по-прежнему глядя вперед:
– Плюс Эшер Флит
