Джо. – За дело, народ!
Тут же почти все ребята и даже многие девчонки побежали к пикапу. Разбившись на пары, они принялись разгружать деревянные бруски и складывать их в кострище. Я стояла, снедаемая любопытством, за группой уминавших печенье десятиклассников. Эшер наблюдал за происходящим, но сам не помогал. Даже с места не сдвинулся. Ладонью он закрыл лицо, пальцы впились в лоб. Что с ним, болен? Тогда зачем вообще было приходить?
Вскоре, зашипев, вспыхнуло высокое пламя, и я выбросила из головы Эшера и его выходки в стиле мистера Дарси. Пламя взвивалось в темноте, и его оранжевые языки освещали почерневшую береговую линию. Я тут же закрыла глаза и стала слушать, как огонь трещит и щелкает. Музыка стала мягче и тише.
Мы придвинули к огню стулья и покрывала. Марисоль легла слева от меня, опершись на локти, и даже Эшер, покинув свой пиратский причал, занял место у костра – расположился рядом со своей девушкой на покрывале. В худощавом теле Эшера чувствовалась какая-то суровость и напряжение. Фигура Лондон была подтянутой, с приятными изгибами, а волосы завораживающе пламенели, обрамляя матовую кожу буйным медным сиянием. Завораживали они и Эшера. Он придвинулся к Лондон, стянул с себя синее худи и набросил ей на плечи.
Мне следовало отвернуться, когда она, притянув Эшера к себе, поцеловала его медленно и глубоко. Но ведь на их месте могла бы быть любая книжная пара из романа, каких полно в моей библиотеке. Я наблюдала за ожившим печатным текстом до тех пор, пока они не разомкнули объятий и не принялись болтать с друзьями. Волшебная картинка начала тускнеть и уменьшаться, пока не стала размером с жемчужину. Но мне не удалось заставить видение исчезнуть. Оно застряло у меня под языком, как таблетка, которую никак не можешь проглотить.
Вдруг смех Брин, громкий и дикий, напугал меня, прорвавшись сквозь пламя. Вместе с дровами братья Хамболдт привезли много литров дешевого шардоне, предусмотрительно перелитого в пластиковые бутылки от воды и охлажденного. Будучи миниатюрной, Брин довольно быстро перескочила состояние «навеселе» и, кажется, обогнала при этом всех остальных. Один из холодильников с бутылками как раз дошел до нашего покрывала, другой оказался возле Эшера и Лондон. Рыжая красотка взяла две бутылки и надменным взглядом окинула всех вокруг, типа, только посмейте что-то сказать. Эшер покачал головой, отмахиваясь от Джона. Итак, пират-налетчик еще и не пьет?
Зато Марисоль пила. Бросив на меня выразительный взгляд, она сунула руку в емкость со льдом и вытащила мокрую бутылку.
– Да пожалуйста. Но если переусердствуешь в этом деле, то я отвезу тебя к себе домой и ночь проведешь в «Хлам-Хилтоне», – прошептала я.
Марисоль открутила пластиковую крышечку:
– Не парься, книжная ты моя. Я немного, глоточков десять, что-то вроде предварительного празднования. Скоро у нас обеих дни рождения. Восемнадцать, детка.
– Восемнадцать, – повторила я, пробуя слово на вкус. Пробуя
