по другой, предназначенной не ей, должна прожить чужую жизнь, жизнь богатой незнакомки! Должна искать Проклятого капитана, должна играть в непонятную игру, должна руководить компаниями, хотя понятия не имеет как! Должна строить загадочный идеальный город, который никто и никогда не мог построить до нее! Должна… иначе она не исполнит последнюю волю мужа, а много ли тогда стоит ее любовь? С другой стороны, как он мог? Как мог Антонио решиться на такое! Возложить на ее плечи неподъемную ношу и почему? Просто потому, что он вообразил, что она это сможет? Нет, не сможет! Это не под силу ни одному человеку в мире, и тем более ей!
Кристина почувствовала, что у нее начинается приступ паники. Она знала, что в большой зале сейчас сидят люди, сидят, словно на иголках, решается их судьба! Они ждут ее. Разгуливают взад-вперед вдоль стола, ерзают на стульях, постукивают ногами, переглядываюсь, чертыхаются, ругаются, обращаются ко всем богам. И они ждут, они ждут ее решения!
Но она не может выйти к ним сейчас, она вынуждена заставлять их нервничать и беспокоиться, испытывать тревогу, мучиться неизвестностью и смотреть в будущее со страхом. Каждый боится потерять то, что принадлежит ему, даже если это всего лишь шкура неубитого медведя.
Что она скажет им, если ничего не решила? На весах судьбы сейчас трудный выбор, слишком трудный! Если она войдет в залу и скажет, что отказывается от состояния, – она предаст Антонио и его мечту. Но если примет наследство, если согласится исполнить его волю, – потеряет себя и навеки подчинит свою жизнь непонятной, непосильной цели. А цель должна быть достижимой, так ее учили в университете, иначе не будет ни смысла, ни желания к ней стремиться.
Самым лучшим было бы передать состояние, вместе с обязательством исполнить мечту Антонио, кому-то более сильному, тому, кто сможет ее воплотить. Например, Лео. Или дону Габриэлю. Но с другой стороны, Антонио мог бы сделать это и сам. Значит, он не считал, что они исполнят клятву, не верил, что пойдут за его мечтой, как за своей собственной. Он верил только ей, только Кристине. Он оказал ей огромную честь и доверие, когда привел бедную девочку-эмигратнку в этот дом, когда назвал ее графиней и своей женой. И сделал это не только ради любви. Ради любви он мог бы просто снять ей квартиру в центре города и навещать ее в свободное время. Но он надел ей на палец кольцо, он оставил ей все свое состояние. Ради Террановы. Ради дона Августина. Ради свободно бороздящих океан кораблей семьи Манрике. Увидел в ней освободительницу, Жанну Д Арк, Орлеанскую деву. Что ж, могла ли она не оправдать этого доверия? Муж сделал для нее много, мечтал сделать еще больше. Неужели, она не сделает того же для него!
Кристина снова вытерлась, потом подошла к зеркалу и слегка поправила макияж, чтобы скрыть следы слез, хотя, что можно сделать с покрасневшими глазами: только еще больше опустить вуалетку, но именно этого она делать не собиралась. Она должна найти смелость посмотреть в лицо семье Манрике, и посмотреть открытым взглядом.
Кристина медленно направилась обратно в залу. Из-за двери доносились
