вас первому же санбату. Мы направляемся в Смоленск….
– Товарищ лейтенант! Вы, что не знаете, что вчера вечером немецкие танки вышли к Белостоку, и вся 10-я армия оказалась в окружении? – спросил его Смирнов.
Никитин был просто ошарашен этим известием. Он растерянно посмотрел сначала на Маркелова, а затем на Смирнова.
– Откуда вы об этом знаете? – с подозрением спросил он Смирнова. – Вам не кажется это немного странным?
Офицер явно смутился, он просто не знал, что ответить Никитину.
– Ничего странного в этом нет, товарищ лейтенант. В доме, в котором нас обнаружили ваши разведчики, случайно оказалось радио, вот мы и узнали об этом.
– Интересно, капитан. Дом, радио…
– Вы что мне не верите? Сходите и посмотрите сами.
– Вот что, капитан, скажите, при каких обстоятельствах вы встретились с Лихачевым?
Смирнов улыбнулся.
– Лейтенант! Сейчас все леса кишат нашими бойцами. Есть крупные соединения, но больше, таких как мы, одиночек. Он пробирался на восток и я тоже стремился туда.
– Хорошо. Отдыхайте, капитан, а мы пока организуем проверку того, о чем вы нам сейчас сообщили.
Никитин обернулся, почувствовав на своей спине чей-то пристальный взгляд. На него смотрела Ольга, которая, по всей вероятности, слышала весь этот разговор.
– Что-то случилось? – спросил ее лейтенант.
– Нет, – коротко ответила девушка и, развернувшись, направилась к машинам.
– Маркелов, организуйте проверку показаний Смирнова.
….. Все, – четко произнес оберштурмфюрер СС Мозель и, отложив в сторону бинокль, сел рядом с радистом. Рация запищала. Радист снял наушники и протянул их офицеру.
– Господин гауптштурмфюрер, разрешите доложить. Да, ваш подопечный у русских. Вы правильно высчитали движение колонны. Разрешите атаковать?
– Ни в коем случае. Наверняка машины заминированы. Держите их в поле наблюдения. Мне очень важно, что предпримут русские, узнав об окружении 10-й армии, будут ли они складировать ценности. Думаю, что я сумею подключить к наблюдению наших ассов.
***
Прежде, чем начать движение вперед, Никитин решил разобраться с красноармейцем Лихачевым. Боец стоял перед ним, опустив голову. Наспех перебинтованная голова, рваная гимнастерка, отсутствие обмоток на ногах делали его фигуру немного комичной и в то же время жалкой. Лицо его было изможденным и со стороны казалось, что он вот-вот упадет от усталости.
– Рассказывай, Лихачев. Я хочу узнать, как вы бежали с поля боя? – спросил его Никитин. – Сейчас война и любое бегство с поля боя приравнивается к предательству. Ты это, надеюсь, знаешь?
Борис кивнул головой, соглашаясь со словами командира.
– Я не бежал с поля боя, – тихо произнес он. – Просто так получилось. Я забежал в дом, чтобы оттуда вести огонь по немецким автоматчикам. Мне удалось убить
