«колхоз», даже в отпуске.
Осенние ротные учения на полевом учебном центре (ПУЦ) в Ярославской области. Если быть честным, то главная цель любых учений – это сохранить личный состав, вооружение и технику, а также прочее имущество. Но главное – сохранить личный состав, который от физических нагрузок и отсутствия сна тупит и тормозит. Народ спит где попало, обжигается, обмораживается, роняет гранаты и стреляет не туда. Помню, как на 4-ом курсе на учениях по «выживанию» в 30-ти градусный мороз мы спали возле костра в бушлатах и валенках. Дымили и горели валенки, тлели бушлаты. Около трех человек получили легкие ожоги. Когда настала моя очередь идти в дозор, я, нагретый от костра, просто вышел на дорогу и лег спать в колею. Позже по этой дороге на УАЗике с проверкой ехал комбат… Как они меня разглядели в белом бушлате, засыпанном снегом, в три часа ночи, не представляю. Комбат дико матерился и пинал меня ногами. Было не больно, так как он был в валенках, а я в бушлате.
О том, что существуют «допуски по гибели» военнослужащих во время проведения крупномасштабных военных учений, впервые услышали еще на первом курсе. Процент «допустимых потерь» зависел от рассказчика. Цифры были различными. Кто-то заявлял о допустимости гибели 2 % от общего числа военнослужащих, принявших участие в учениях, кто-то называл цифру в 4 %. Есть даже официальная допустимая статика потерь при проведении боевых учений: 0,1 %. Т.е. из десяти тысяч один должен умереть. Но нам не была страшна армейская арифметика потерь на учениях, мы боялись холода, физических нагрузок и двоек.
Разумеется, официально цели учений были другие: практические знания, тренировка морально-волевых качеств и выносливости. На самом деле с командира никогда не спрашивают, если он в ходе учений кого-то там не доучил. А вот за потерянный каким-то раздолбаем штык ножа или магазина будут дрючить взводного со всей пролетарской ненавистью.
И это – самый безобидный вариант. Были случаи потери биноклей, ракетниц и даже автоматов, тут дела уже могли стать подсудными, хотя, конечно, командование прикрывало и потери, и задницы командиров взводов.
Привыкшие к холодам Ярославской области, начинаем хитрить: берем с собой носки, свитера, запасные портянки. Сержанты уже не особо дрюкают за вшивники, так как сами утепляются. Холод, как и голод, не тетка.
Серая раскисшая дорога с каждым шагом высасывала из нас последние, казалось, силы, а мы все шли и шли, и каждый был уверен, что дойдет только до вон того деревца, а потом рухнет в противную холодную грязь. Но деревце оставалось позади, а мы все шли дальше – до следующего куста, потом – еще до следующего поворота. Пеший переход к месту проведения ротных учений. Вороны кружили над колонной и, казалось, смеялись над нами своим харкающим карканьем. Привал – все разбрелись по кустам. Сержант Кургин пытается шутить:
– Если прибором трясешь больше двух раз – это уже считается
