* *Марфин старался ехать тише. А медсестра болтала без умолку. И с первых же минут само собой возникло нужное имя – Галина Тарасовна Яремчук.
– Очень странная женщина, Миша. У каждого в голове есть свои тараканы, но таких крупных, как у нее, я нигде не встречала.
– А в чем дело?
– Во всем! Пришла к нам на работу из платной клиники, где оклады больше наших в три раза. Пришла и сама попросилась на самый сложный участок. Это, Миша, нормально? Скажи!
– Нет! Но возможно, что у нее есть свой интерес. Я слышал, что в том районе интересные люди.
– Это только в одном доме, где академики живут. Но они все блатные и лечатся в Кремлевке.
– А Собакин?
– Ой, Мишаня! Собакин – уникум. Он чудак. Одно слово – демократ. Помнишь, как Ельцин на троллейбусе ехал в районную поликлинику? Но он-то просто дурил народ, а Собакин навсегда отказался от всех привилегий и лечился у нас.
– Это честный поступок, Маша. Здорово!
– Глупо! Но с этим Собакиным вообще цирк. Галина стала к нему ходить, и сразу сообщила, что старик на нее запал.
– Влюбился?
– Именно, Миша! И вот она ходит и ходит к академику. И каждый раз нам рассказывает: я ему понравилась, он полюбил, хочет жениться. Мы думали, что вот-вот свадьба, а академик взял и помер.
Марфин понимал, что Ясенево близко, а разговор пошел интересный. Миша съехал на боковую улицу, затормозил в тени деревьев и сообщил, что мотор перегрелся.
Маша хитро улыбнулась и расстегнула верхнюю пуговицу на кофте. Она надеялась, что ее новый знакомый начнет приставать. Но скромный Михаил покраснел и как-то скукожился.
Когда стало ясно, что любовь отменяется, Мария фыркнула, но продолжила рассказ.
– А в прошлом месяце мы вообще все отпали! У нас делает уколы регистраторша из местного ЗАГСа. И она сообщила, что наша Яремчук недавно сочеталась браком! Как тебе это? У нее медовый месяц, а она нам поет про любовь академика, про наследство.
– Погоди, Маша. Так, Яремчук не за Собакина вышла замуж?
– Какое там! Тот – старик. А она тихо зарегистрировалась с молодым адвокатом. Забыла его фамилию. Что-то связано с долларом.
– Может быть, Баксов?
– Совсем нет! Ты бы сказал еще Басков. Нет, она говорила, что это настоящая фамилия того, который писал про красные паруса.
– Грин? Гриневский?
– Верно! И не адвокат он вовсе! Я точно вспомнила – нотариус Гриневский.
Марфин чуть не подпрыгнул на своем водительском месте и срочно включил двигатель. Ему хотелось поскорее въехать в это Ясенево, высадить именинницу и доложить Савенкову о своем успехе.
Он, конечно, не опер, как Крылов, но информацию получил в один присест.
Убойные сведения!
Маша попросила остановить машину не у подъезда, а рядом, за гаражами.
Она на прощанье обняла Марфина, притянула к себе и попыталась поцеловать его в губы. Но он увернулся, и помада оставила
