ответа. – Он отбросил мальчишку к стене и впился ему в плечо.
– Ой! Пусти!
– Не веди себя как ребенок, – спокойно произнес Квинтон и поправился: – Юноша. «Да, именно так, – похвалил себя Квинтон, – ибо это английское слово придает всей фразе должное звучание». – Скажи, почему ты считаешь, что у тебя есть право хныкать? Ответишь правильно – обойдемся предупреждением.
– Пусти, урод! – Мальчишка попытался вырваться.
«У него что, вообще мозгов нет? Нет даже малейшего представления, с кем он имеет дело?»
Квинтон теснее сжал пальцы на плече мальчика, наклонился, чтобы не повышать голос, и сурово прошептал:
– Не сегодня завтра тебе всадят пулю в лоб. Я бы и сам это сделал при других обстоятельствах. Ты не единственный сопляк в мире, и, по правде говоря, большинство людей скорее прикончат тебя, чем будут слушать твои жалобы.
Мальчик в ужасе уставился на него. На штанах у него выступило темное пятно. Он явно не успел до конца опорожнить мочевой пузырь.
– Только аккуратнее выбирай слова. Все равно никто не поверит, что я стукнул тебя. Лицо и так красное как свекла, а все потому, что ведешь себя как ребенок. Но если все же ты, когда выйдешь, скажешь всем, что я тебя ударил, я ведь могу пробраться к тебе в комнату, когда заснешь, и вырвать язык.
Но мальчик повел себя так, как в подобной ситуации среагировали бы большинство человеческих особей. Он стал самим собой. И закричал:
– Убивают!
Хорошо рассчитанным движением Квинтон двинул открытой ладонью заходящемуся в крике мальчику в челюсть. Если бы он не удерживал его за плечо, силы удара хватило бы, чтобы отбросить Джоши к противоположной стене, но не сломать ему челюсть или шею.
– Благослови тебя Бог, парень, потому что ты грешник.
Этого оказалось достаточно, чтобы мальчик умолк.
И опустился на пол. Квинтон оттащил обмякшее тело в угол и втиснул его между стеной и унитазом.
Удовлетворенный сделанным, он подошел к зеркалу, поправил воротничок, подтянул рукава так, чтобы манжеты выходили на нужную длину, пригладил левую бровь, немного растрепавшуюся в ходе эпизода, и вышел из туалета.
Никто в переполненном ресторанчике на него и не посмотрел. Узнай все эти люди, что Джоши уснул в сортире, весь зал, может, встал бы и от восторга зашелся в хохоте. Но если бы все эти люди достаточно долго продержали пальцы скрещенными, в один прекрасный день мальчишка заснул бы за рулем, врезался в перила моста и рухнул в реку, где нашел бы ледяную смерть.
Квинтон почувствовал себя вдвойне удовлетворенным. Пусть он не доел ребрышки, зато пришел на помощь и мальчишке, и всем этим крысам в ресторане, да так, что никто из них даже бровью не повел. Кроме Джоша, конечно.
Квинтон шел между столиками и ловил на себе беглые взгляды, какими обычно награждают людей с незаурядной внешностью. Встречая в ежедневной суете множество людей, лишь единицы осознают, как много психически нездоровых каждый день попадается в продуктовых
