но, вероятно, обойдутся и одной. Джорджия Халлоран получила ведущую роль. Ты случайно не видел эту вещь Сартра, которую они там поставили осенью? Она в ней была занята.
– Джорджия? – улыбнулся Ричард. – Как у них с Руди?
К разочарованию Терез, разговор сосредоточился на Джорджии с Руди и других незнакомых ей людях. Джорджия – это, возможно, одна из тех девушек, с которыми у Ричарда был роман, предположила Терез. Он как-то говорил о пяти, что ли. Она не запомнила ни одного имени, кроме Силии.
– Это ваша декорация? – спросил Дэнни, глядя на свисающий со стены картонный макет. Терез кивнула, и он встал, чтобы получше его разглядеть.
Теперь Ричард с Филом говорили о человеке, который каким-то образом задолжал Ричарду деньги. Фил сказал, что видел его накануне вечером в баре «Сан-Ремо». Продолговатое лицо Фила и аккуратно подстриженные волосы были как на картине Эль Греко, подумала Терез, в то время как те же черты у его брата напоминали американского индейца. Однако манера речи Фила совершенно разрушала иллюзию Эль Греко. Он говорил, как любой из тех, кого можно было встретить в барах Виллиджа – это были молодые люди, якобы писатели или актёры, на деле же обычно ничем не занимающиеся.
– Очень симпатично, – сказал Дэнни, заглядывая за одну из подвешенных фигурок.
– Это макет для «Петрушки». Сцена ярмарки, – ответила Терез, не зная, знаком ли он с этим балетом. Возможно, он адвокат, подумала она, или даже врач. На пальцах у него были желтоватые пятна, но не от сигарет.
Ричард сказал, что хочет есть, и Фил ответил, что умирает с голоду, но ни тот, ни другой даже не притронулись к лежащему перед ними сыру.
– Фил, мы должны быть на месте через полчаса, – в очередной раз сказал Дэнни.
Минуту спустя все были на ногах и одевались.
– Терри, давай сходим куда-нибудь поедим, – сказал Ричард. – Может быть, в тот чешский ресторан выше по Второй?
– Хорошо, – ответила она, стараясь произвести впечатление человека покладистого. Вот всё и закончилось, подумала она, а никакой определённости так и нет. Она хотела было задать Филу решающий вопрос, но не стала.
Выйдя же, они двинулись не вверх по улице, а вниз. Ричард шёл с Филом и только разок-другой оглянулся на неё, как будто проверить, на месте ли она. Дэнни придерживал её под руку на бордюрах и когда нужно было проходить через грязное скользкое месиво – не снега и не льда – того, что осталось от снегопада трёхнедельной давности.
– Вы врач? – спросила она.
– Физик, – ответил Дэнни. – Учусь в магистратуре Нью-Йоркского университета.
Он ей улыбнулся, но разговор на какое-то время замер.
Потом он сказал:
– Далеко от сценографии, да?
Она кивнула.
– Весьма далеко.
Она открыла было рот, чтобы спросить, не собирается ли он заниматься чем-нибудь связанным с атомной бомбой, но не стала, потому
