твоя. – Она как-то легко и незаметно перешла с ним на ты, хотя обычно это ей давалось с трудом даже с молодежью.
– Ага, понял. Здорово! Ма, что еще делать нужно?
– Не надо, Коленька, ничего, беги уже.
– Ну ладно, пойду тогда. Буду поздно. Ма, деньги нужны?
– Нет, сыночек, спасибо. Беги развлекайся. Ключи, ключи не забудь!
Захлопнулась дверь.
– В кафе барменом работать устроился. Самостоятельный, – гордо сказала Владлена своим новым работодателям.
– И когда все успевает? – не удержался и подколол Марк.
Он тоже вскоре уехал, но ненадолго, собирался вернуться за дамами вечером. Владлена разбирала вещи, Ольга сходила в магазин и стала готовить ужин на кухне. Новая домработница быстро справилась со своим скарбом и погнала Ольгу от плиты.
– Сама я, сама управлюсь. И так ты уже в магазин ходила. Переутомишься.
– Владлена, как же вы меня опекаете. Я совсем в нежную розу превращусь.
– А сейчас она не роза, можно подумать.
Пока ели и ждали Марка, болтали. Выпили немножечко вина. Ольга разговорилась: рассказывала про заграницу, про их с Гришей жизнь. Владлена, только недавно прибывшая из глубокой провинции, слушала, выражая эмоции, как Эллочка-людоедка, междометиями, отрывистыми фразами и сменой выражения лица, а потом заключила:
– Хорошая ты баба, Ольга Андревна. Вот я и на Рублевке вашей даже работала, а ведь никто про жизнь-то и не делился. Бывало, и не знала, как электроприбором пользоваться, такие у них чудеса на кухнях стояли. А спросить боялась, потому как нос выше крыши задирали местные хозяйки. Брезговали с домработницей побалакать и объяснить по-человечески, как оно в мире-то бывает. Я ж в своей глуши ничего подобного не видела, только привыкаю.
– Да что вы, Владленочка, мы ведь не чужие люди, можно сказать! И какая вы домработница! Слово какое-то холодное. Вы моя помощница, самая лучшая. И спрашивайте все, что хотите, не стесняйтесь.
Марк застал «девочек» в самом прекрасном расположении духа и немножечко навеселе. После смерти Гриши он первый раз видел Ольгу в таком приподнятом настроении. «Ну, может, все и к лучшему», – подумал он. Хотя новые знакомые ему по-прежнему не нравились.
Ливень, теплый и частый, шумел за окном, прибивая к земле удушливое лето. Жара стояла адская, и это была вторая большая вода за два летних месяца. Она хлестала по стеклу и барабанила по крыше, прибивала к земле хрупкие цветы и поднимала вверх поникшие ветви деревьев и кустов. Жизнь все больше становилась похожей на размытое изображение за окном. Вернувшись из больницы, Ольга несколько дней почти не вставала. Марк все хотел отправить ее обратно, но она проявила необычную для себя твердость и отказалась. Странно, но сейчас ей впервые было хорошо после смерти Гриши. Физически – чувствовала она – потихоньку таяла. Однако Ляля лежала на ней целыми днями, урчала, терлась, спала, смотрела в окно, проживала на ее животе, в гнезде между ребер, целую жизнь и лишь иногда выходила поесть и прогуляться.
