он. – А, да, Фредди просил забрать подарок для Вероники. Где Фредди?
– Часа два назад, – ответил Галли, – унесся куда-то на своей машине. С Плимсолом.
– В Шрусбери, – объяснила леди Гермиона, – за подарком. Они обручились, Кларенс.
– Э?
– Обручились.
– А! – заметил лорд Эмсворт, склоняясь к сандвичам. – Сандвичи, э? Сандвичи, сандвичи. – Он взял один. – Сандвичи.
– Они обручились, – сказала леди Гермиона несколько громче.
– Кто?
– Вероника и дорогой Типтон.
– Какой?
– Дорогой, – объяснил Галли. – Это Плимсол.
– Плимсол? Плимсол? Плимсол? О, Плимсол! Помню, – сказал лорд Эмсворт. – В таких очках. Что же с ним?
– Я пытаюсь тебе втолковать, – терпеливо сказала сестра, – что он обручился с Вероникой.
– Господи! – воскликнул лорд Эмсворт. – Огурцы! Я думал, ветчина. В жизни бы не взял с огурцами.
– О, Кларенс!
– Я их не люблю.
– Кларенс, одумайся! Неужели тебе нет дела до племянницы?
– А что с ней такое?
– Все от тебя скрывают, – вмешался Галли. – Ничего, я скажу. Она выходит замуж за Плимсола.
– А! – обрадовался граф. – Это хорошо. Он прекрасный человек, разбирается в свиньях.
– А Гермионе нравится, что он миллионер, – сказал Галли. – Каждому свое.
Леди Гермиона объясняла, что ей нравятся в Типтоне очарование, культура и любовь к Веронике; Галли стоял на своем; граф рассказывал, почему он не ест огурцов, когда из сада вошел Фредди.
– Привет, привет, привет, – сказал он. – Простите, задержался. Типтон скупил все. Машина гнется от слоновой кости, павлинов и верблюдов. Ты не забыл эту штучку, отец?
– Конечно нет, – обиделся лорд Эмсворт. – Вечно меня спрашивают, забыл, не забыл! Я никогда ничего не забываю. Вот, пожалуйста.
– Спасибо. Глотну чаю и пойду отдам.
– Где Вероника? – спросила леди Гермиона.
– Типпи думает, что в рододендронах. Он туда пошел.
– Приведи его. Он устал после такого путешествия.
– Не заметил. Изрыгает пламя. Ах ты, Господи, только вспомню! И я скрывался в кустах. Ладно, передам любезное приглашение, но ни за что не ручаюсь. Святыня есть святыня. Подойду – и удалюсь на цыпочках. Ну, я пошел. Пип-пип, отец!
Он выпил чай, ушел, а лорд Эмсворт огорченно подумал, каким бойким Галли стал в Америке, когда послышались глухие звуки и вошел Генри.
2
Выглядел он лучше, чем должен бы после четырех часов с лордом Эмсвортом в закрытом вагоне. Дело в том, что граф спал, а ему оставалось глядеть в окно и думать о Пруденс.
Хотя такие мысли скорее ободряют, мы преувеличим, если скажем, что, входя в гостиную, он не ведал забот. Сравним его с кошкой, которая входит в чужую аллею, не ведая, кто обитает там и какие у них воззрения.
Неприятно
