на внука. Внук милостиво озирал подданных, подданные жрали. Матильда торопливо кивнула слуге в алой тунике:
– Настойки! – Тюрегвизе они прикончили, а касеры на королевский стол не подают. – На зеленых орехах!
– Желание Ее Высочества! – Слуга завопил так, что Альдо обернулся. Теперь начнется. И почему на нее никто не нападает, кроме собственного внука? Пристал на ночь глядя со своим пиром, хочешь не хочешь, влезай в золоченые тряпки и ползи. Если б не Удо, видели бы ее здесь, но Альдо Сузу-Музу отпустил, теперь ее черед уступать.
– «Марш Молний», – возгласил Карлион, – во славу Молнии!
Грохнули литавры, раскатилась барабанная дробь, сквозь которую прорвался бравый мотив. Марш был хорош, покойный Алессандри сочинять умел еще лучше, чем лизать задницы.
– Ореховая настойка для Ее Высочества, – сквозь победную медь объявил давешний слуга. Принес-таки!
Золотисто-коричневая нить потянулась в серебряный стакан, напоминая о Левин, Адриане и о чем-то назойливо-неприятном. Ее Высочество смотрела на вожделенное питье, а пить не тянуло. Такое с ней уже бывало, и не раз. Высунется какая-то гадость из памяти, как клоп из щели, укусит, и назад, а ты думай, из-за чего зудит.
– Ты б еще касеру потребовала. – Внук, наплевав на этикет, занял место, услужливо оставленное покойному деду. Пустых кресел на королевском помосте было пруд пруди. Для великого Эгмонта, для доблестного Борна, для благородных Рокслеев. Не стол, а старушечья пасть, зуб за зубом со свечкой гоняется!
– Оглохла? – не отставал желторотый венценосец. – Или злишься?
– Злюсь. – Матильда отодвинула незадачливый стакан. – Без настойки обойдусь, но имбирь твой лакать не стану. Пусть кэналлийское несут.
– Только поешь сперва. – Заботливый внучек огляделся и рявкнул: – Ее Высочество желает сома!
Значит, сом? Тогда где его усы? У сома должны быть усы, у козла – борода, а у ызарга – хвост!
– Не хотим сома, – закапризничала принцесса. – Желаем молочных ызаргов. В красном вине!
Рожи слуг вытянулись и позеленели, огурцы с глазами, да и только. Альдо прыснул со смеху, но тотчас же нахмурился.
– Ее Высочество шутит. Сома!
– С хризантемой, – не могла уняться Матильда. – Я ее кому-нибудь брошу. С галереи.
– С хризантемой, – распорядился внук, глаза его поблескивали, как в Агарисе, когда они, дурачась и хохоча, проедали очередную побрякушку.
– Эх, – пригорюнилась принцесса, – где-то сейчас мой Хогберд?
– Ему только хризантемы не хватает, и хоть сейчас вместо кабана на блюдо, – подмигнул Альдо – видно, тоже вспомнил агарисские деньки. – Ты окажешь мне честь? Покажем подданным, как танцуют анаксы!
В этом платье и с бочкой тинты в брюхе? Как танцуют каракатицы, она показать может, но для этого нужен другой кавалер.
– Я
