не считать ругани перед моим отправлением в Нигерию.
Видимо, неделю назад, садясь в самолет на забытом Богом аэродроме в районе боевых действий на севере нигерийского штата Борно, мне не стоило называться этим ненавистным именем – Эрик Хансен. Хотя, с другой стороны, назовись я другим, это имя все равно пульсировало бы в моем мозгу. Так уж он устроен. Никуда не денешься. Всплывет что-то в памяти и давай за собой разматывать клубок из мест, имен, оставшихся в прошлом разговоров, чувств и даже мимолетного аромата духов. Сам бы ты, конечно, свернул этот клубок и закинул обратно в самый дальний и темный угол, так ведь нет же. Говорят же, что специально пытаться что-то забыть – значит, постоянно помнить об этом.
А тут, как назло, накануне мне позвонил Вадим Стрельников – бывший коллега, с которым мы вместе работали в российском посольстве в Стокгольме, пока это не прекратилось, благодаря Анатолию, его старому другу Юрию Валентиновичу и той истории, в которую они меня втянули. Оказалось, что после того, как я спешно отбыл на Родину, Вадим занял мое место и продолжал работать по сей день. В Москву приехал в отпуск.
Не то, что я не был рад ему. Наоборот. В то время, когда я сам еще жил и работал в Стокгольме, из всех коллег с ним мы общались больше всего. Настоящей дружбой это вряд ли можно было назвать, но в целом общение не было никому в тягость. Или, как писал великий поэт: «от делать нечего друзья». Мы часто бывали друг у друга в гостях, посещали различные тусовки или просто могли попить пивка вдвоем. А по возвращении в Москву он через одного из общих знакомых раздобыл мой номер телефона и позвонил. Даже сам напомнил о том, что до сих пор не вернул мне около двух тысяч крон с тех пор, как я ему одолжил, когда он проигрался в покер. Так что мы договорились о встрече сегодня вечером. И я с удовольствием на эту встречу поспешил.
Мы встретились в небольшом пабе, который располагался в подвале старого дома на Китай-Городе. Вечерний шум-гам, музыка, приглушенный свет и атмосфера хмельной расслабленности. Мы заказали по пиву и большую порцию закусок.
Вадим первым делом вернул мне долг в шведской валюте, которую еще не успел обменять по возвращении, и недоверчиво косясь на мой немного потрепанный внешний вид, спросил, чем я занимаюсь и все ли у меня в порядке. Я ответил, что в данный момент не работаю, но занимаюсь поиском, а также ищу квартиру, чтобы съехать от матери. А потом долго рассказывал о том, как провел последний год в Нигерии, куда уехал месяц спустя после возвращения из Швеции.
– Мы все тогда голову сломали, думая, что произошло, – говорил Вадим. – Все, кто тебя более или менее знал, понимали, что на работу ты не ходишь, потому что почти все твои дела передали мне. Но в графике соблюдения пропускного режима все было четко, словно ты исправно каждый день приходил вовремя на свое рабочее место, а вечером уходил домой. Поговаривали, что в последний день, когда тебя видели в нашем посольстве, к тебе приезжали какие-то два типа в костюмах и вы долго беседовали в кабинете
