Видел, растерзанные и изрубленные мачете тела, отрубленные руки и насаженные на колья головы. А однажды через линзы бинокля даже стал свидетелем того, как увешанные пулеметными лентами чернокожие молодчики в камуфляже, солнечных очках и надетых задом наперед бейсболках расстреляли троих полицейских. Сами они при этом веселились и пританцовывали. Ни дня без созерцания бесконечного насилия и его трагических последствий. Словно сама жизнь в этих краях кровоточила, но не сдавалась и не желала умирать окончательно. А я продолжал носить мертвых и раненых, привык даже к тому, что, ложась спать, не всегда утруждал себя очистить одежду от чужой крови. Но тщательно мыл руки и умывался, а также продолжал глотать горстями таблетки от малярии и прочей дряни, которую здесь можно было запросто подцепить.
Даже не заметил, как в этой смертельной чехарде пролетел месяц. А потом из столичного офиса в Абудже мне, как прикомандированному к шведской миссии в Кано россиянину, поступило предписание вернуться в связи с окончанием срока действия контракта.
– Пора домой, парень! – вручая полученный факс, без особой радости в голосе сказал мне тогда хмурый полковник Ламбер.
– Уже? – спросил я.
– А ты, что, остаться хочешь? – он махнул рукой в сторону открытого окна, через которое с улицы доносился далекий стрекот автоматных очередей. – Здесь?
В ответ я только пожал плечами.
Тогда он призадумался и на минуту погрузился в себя. А потом, заговорщически вскинув седые брови, спросил:
– Хочешь, чтобы я сделал вид, что не получал эту бумагу?
– А вы можете так сделать?
– Могу…
– Тогда я остаюсь.
И я остался. Но через неделю пришел повторный запрос, и я снова оказался в кабинете полковника Ламбера.
– Твое начальство не отстанет, парень. Скажи, тебя разве не ждут дома?
– Ждут.
– Кто?
– Мама… Но меня здесь словно держит что-то. Такое чувство, как будто я еще не сделал то, что должен. Хоть уже больше года в Африке…
– Влюбился в одну из ваших медсестричек? Только честно!
– Нет. Наоборот. Стараюсь ни с кем не сближаться? Чтобы потом не было больно терять. Вон, из нашей бригады за этот месяц четверых убили. Одна из них девушка. Инга. Домой должна была возвращаться через две недели… Но ее изнасиловали и застрелили… Твари!
– Н-да… Или из местных себе невесту присмотрел?
– Нет, что вы… меня предупреждали…
– Правильно! Я тоже считаю, что лучше этой головой поймать смерть, – он приставил указательный палец к своему по-армейски выбритому виску, – чем той, что ниже, какую-нибудь долгоиграющую болячку.
– Да, еще из Кано я проводил двоих коллег, по собственной глупости пополнивших армию ВИЧ-инфицированных. Одни уезжают
