style="font-size:15px;"> – Говорят, это удается тем, кто отличается либо необычайной красотой, либо необычайным мужеством. Не забывай, он король-воин.
Красота и мужество… Будь это так, то именно соблюдение упомянутых требований сделало бы невозможным появление перед Анной Тереховой, преподавателем из Москвы, короля сидов. Разве ее можно назвать красивой женщиной? Что касается мужества, про это лучше вообще помалкивать.
– Я слышала, что он и сам очень красив, – сказала Анна, заметив, что недавно подсевший к стойке грузный рыжеволосый ирландец из местных с волнением прислушивается к их разговору. – Так красив, что половина женщин, когда-либо видевших его, потеряла зрение, а другая половина заболела от неразделенной любви.
– В здешних деревнях можно много чего услышать, – отозвался Дэймон. – Или на городских окраинах. Таких, как окраина Дроэды. А знаешь, почему красота имеет даже большее значение, чем доблесть? Принято считать, что люди, отличающиеся необычайной красотой, происходят от брака смертных и сидов. Что родословная их отцов или матерей восходит к детям Дану.
Лежа на сиденье, Ларри наблюдал за ним с какой-то странной, полубезумной улыбкой, переводя взгляд то на его лицо, то на руки, лежащие на рулевом колесе.
– Ведь твоя мать тоже ирландка, да?
– Что значит «тоже»?
– Как и моя.
– Ну… вобщем, да. Была ирландкой.
– Как ее звали?
Дэймон не любил говорить о своих родителях, однако сейчас с удовольствием произнес:
– Бриджит О’Нейлл.
– Чтоб мне провалиться! Это же настоящий эпос! Ей нужно было назвать тебя не Дэймон, а Диармайд.
Сердце скакнуло в нем и забилось часто-часто. А Ларри, как ни в чем не бывало, продолжал:
– По преданию, Диармайд был приемным сыном Энгуса Бругского и, помимо всего прочего, пользовался особым покровительством Мананнана Мак Лира[34]. Его роковая красота сводила с ума всех женщин Ирландии.
Дэймон терпеливо улыбнулся.
– Я знаю, Ларри.
– На щеке этого кельтского Адониса темнела очаровательная родинка, обладающая поистине магическими свойствами. Стоило кому-нибудь из женщин или девушек взглянуть на нее, как ее сердце тотчас воспламенялось от любви. – Протянув руку, Ларри коснулся кончиком пальца маленькой родинки на лице Дэймона. На скуле под правым глазом. – Этим счастьем он был обязан своей матери Дуибне, которая происходила, разумеется, из клана Туата-Де-Даннан.
– Я знаю, знаю. Хватит, мой Фергус. Ты заставляешь меня краснеть.
Ларри откинулся на спинку сидения и уставился на дорогу. Судить о его истинном состоянии можно было только по легкой испарине, время от времени покрывающей бледное лицо.
– Сколько продержишься? – спросил Дэймон, отчаянно сожалея о том, что пришлось заговорить на эту тему.
– Сколько нужно, столько и продержусь. – Улыбку Ларри трудно было назвать обнадеживающей,
В ирландской мифологии бог морской стихии, покровитель торговли и мореплавания, а также подземного мира, бездны, всего иррационального.
