голос Эндрю, но он сразу увидел, как тот падает с неба с горящим зеленым шарфом на шее, и руки снова задрожали.
– Трус, – повторил он. Боль стала слишком невыносимой, чтобы терпеть ее в одиночестве; Майкл заторопился в кают-компанию, спотыкаясь и едва не падая.
Адъютант и пилоты, некоторые еще в летных комбинезонах, ждали Майкла. Обязанность старшего офицера – начать поминки, таков ритуал эскадрильи.
На столе в центре кают-компании стояли семь бутылок виски «Джонни Уокер» с черным ярлыком – по одной на каждого недостающего пилота.
Когда Майкл вошел, все встали – не ради него, а в знак уважения к погибшим.
– Ну, джентльмены, – сказал Майкл. – Давайте проводим их в последний путь.
Самый младший из офицеров, которого тщательно проинструктировали, открыл бутылку виски. Черные ярлыки придавали происходящему траурный оттенок. Младший офицер подошел к Майклу и наполнил его стакан, потом наполнил стаканы всем остальным в порядке старшинства. Все держали полные стаканы и ждали. Адъютант, по-прежнему с трубкой в зубах, сел за древнее пианино в углу кают-компании и сыграл начальные аккорды «Похоронного марша» Шопена. Офицеры двадцать первой эскадрильи вытянулись по стойке смирно и в такт музыке сдвинули стаканы над стойкой бара, а один или двое принялись негромко подпевать.
На стойке бара были разложены личные вещи погибших пилотов. После ужина пройдет аукцион, и пилоты эскадрильи заплатят невероятные деньги, чтобы можно было послать новоиспеченным вдовам или опечаленным матерям еще несколько гиней. Среди вещей были клюшки для гольфа, принадлежавшие Эндрю – Майкл никогда не видел, чтобы он ими пользовался, – и удочка Харди для ловли форели. Горе с новой силой обрушилось на Майкла, и он с такой силой поставил стакан на стойку, что виски выплеснулся через край, а винные пары обожгли глаза. Майкл вытер глаза рукавом.
Адъютант сыграл последний аккорд, потом встал и взял свой стакан. Никто не произнес ни слова, все подняли стаканы, задумались на секунду и выпили. Младший офицер немедленно наполнил стаканы снова. Нужно выпить все семь бутылок – такова часть традиции. Майкл ничего не ел за ужином, но, стоя у стойки, помогал осушить эти семь бутылок. Он был по-прежнему трезв, алкоголь никак на него не подействовал.
«Должно быть, я стал алкоголиком, – думал он. – Эндрю всегда говорил, что у меня большой потенциал».
Виски даже не притупил боль, которую разбередило имя Эндрю.
Он дал по пять гиней за клюшки Эндрю и удочку Харди с расколотым стержнем. К этому времени все семь бутылок опустели. Майкл заказал еще одну, себе, и отправился в свою палатку. Сел на койку. Положил удочку на колени. Эндрю как-то похвастал, что подобной удочкой вытянул пятифунтового лосося, и Майкл обозвал его лгуном. «Как в тебе мало веры», – печально усмехнулся тогда Эндрю.
– Я всегда верил тебе.
Майкл погладил старое удилище и выпил прямо из бутылки.
Чуть позже заглянул Биггз.
–
