style="font-size:15px;"> – Думаю, я знаю подходящую пару. Они школьные учителя, и у них четверо своих детей, все девочки. Они сделают это для меня, но Тара, как ты собираешься скрывать это? Скоро будет заметно: с Изабеллой у тебя был такой большой живот! Шаса может не заметить, он слишком внимательно смотрит в чековую книжку, но твоя свекровь – чистой воды мегера. От нее ничего не скроешь.
– Я уже придумала, как это скрыть. Убедила Шасу, что заинтересовалась археологией, которая заменит мне политическую активность, и хочу поработать на раскопках в пещерах Сунди с американским археологом профессором Марион Херст, ты ее знаешь.
– Да, я читала две ее книги.
– Я сказала Шасе, что буду в отъезде всего два месяца, а когда уеду, буду все время откладывать возвращение. Сантэн присмотрит за детьми. Об этом я уже договорилась: она это любит, и, Господь свидетель, детям так только лучше. Она лучше меня умеет поддерживать дисциплину. К тому времени, когда моя любимая свекровь вернет их мне, они будут шелковые.
– Ты будешь скучать по ним, – сказала Молли, и Тара кивнула.
– Конечно, но ведь это только на полгода.
– Где думаешь рожать? – продолжала расспросы Молли.
– Не знаю. В обычную больницу или родильный дом я обратиться не могу. Можешь представить, что начнется, когда я предъявлю им коричневого младенца в белоснежных, только для белых, простынях в чистой больнице только для белых. Ну, у меня еще много времени, чтобы все устроить. Прежде всего надо уехать в Сунди, подальше от зловещего взгляда Сантэн Кортни-Малкомс.
– А почему Сунди, Тара? Что заставило тебя выбрать Сунди?
– Потому что я буду близко к Мозесу.
– Неужели это так важно? – Молли безжалостно смотрела на нее. – Неужели у тебя такое чувство к нему? Это не был небольшой эксперимент, легкое необычное приключение? Захотелось понять, каково быть с одним из них?
Тара покачала головой.
– Ты уверена, Тара? Я хочу сказать, иногда у меня тоже бывают подобные порывы. Думаю, такое любопытство естественно, но меня ни разу не поймали.
– Молли, я люблю его. Если он попросит, я без сожаления отдам за него жизнь.
– Бедная Тара! – Слезы навернулись на глаза Молли, и она раскрыла Таре объятия. Они в отчаянии обнялись, и Молли прошептала: – Он тебе не по зубам, дорогая. Он никогда, никогда не будет твоим.
– Мне бы хватило хоть небольшой его части, хоть на время. Для меня этого достаточно.
Мозес Гама остановил свой сине-красный доставочный мясной фургон на стоянке для посетителей и выключил мотор. Перед ним раскинулись газоны, на которых одинокая маленькая дождевальная установка старалась победить заморозки и засухи высокого вельда, но посеянная на газонах трава кикуйю была выгоревшей и мертвой. За газонами виднелись длинные двухэтажные здания больницы Барагванат.
От главного здания больницы навстречу ему шла небольшая стайка черных сестер. В накрахмаленных белых халатах все они выглядели опрятными и деловитыми, но, поравнявшись с фургоном и увидев
