style="font-size:15px;"> Варя рассмеялась, удивляясь и восхищаясь такой самонадеянностью юнца. Она протянула ему деньги и, забрав заветные пакетики с порошком, поднялась уходить.
– Может, все же останешься?
Марк перепрыгнул через диван и догнал девушку. Он разжал кулак. В ладони хаотичной кучкой лежал порошок. Марк обмакнул в него палец и провел по губам Варвары. Она облизала их и ощутила приятную сладость.
– Оставайся, – прошептал Марка, целуя захмелевшую Варю. – Я точно знаю, что тебе нужно.
Он поднёс ладонь с пыльцой к лицу девушки, и взглянул на неё, как хищник, терпеливо гипнотизирующий свою жертву.
Варвара не двигалась, глядя юноше в глаза, как завороженная. Её сознание вело тяжелую битву с подлыми желаниями, что одолевали её разум и плоть. Варя опустила взгляд на белый порошок, и всё словно остановилось. Выбор стал очевиден.
Варя прижалась носом к ладони Марка и вдохнула пыльцу.
Она сбросила с себя пальто и сняла одежду.
– Что ж, – прошептала она, – покажи, на что ты способен.
Глава седьмая, зависимость
Голубые всегда сочетают с зелеными. А желтые с красными. Когда они меняются, получается переключение с холодных оттенков на теплые. Но ведь куда приятнее для человеческого глаза воспринимать желтый вместе зеленым. Это естественное сочетание цветов лучше всего напоминает о лете. Желтые головки одуванчиков на зеленой лужайке! Беспечная и такая вечная красота!
С другой стороны красный и голубой не сочетается. И придётся подбирать оттенки. Бывает бурый красный, холодный красный, алый, багряный, красно-оранжевый, красно-розовый, красно-фиолетовый. Красно-фиолетовый отлично подходит к голубому. Но у голубого тоже множество оттенков. Небесно-голубой, серо-голубой, зелено-голубой, бирюзовый, темно-голубой, синий, цвет морской волны, лазурь. Цвет морской волны отлично подошел бы к красно-фиолетовому. Но это снова получается холодное сочетание.
– Так что, опять выходит, что они будут переливаться от холодного света к теплому и обратно, – заключила Варвара, разглядывая огоньки гирлянды на новогодней ёлке.
Гигантская нарядная ель стояла в двухэтажной квартире Марка, родители которого снова где-то пропадали.
Марк вздрогнул, кончая, и слез с Варвары.
– Что ты там бормочешь? – спросил он, прикуривая.
Варя не ответила. Она неподвижно лежала со спущенными трусами под роскошной елью. Отсюда, снизу, был совершенно другой вид на елочные игрушки, на мишуру, на огоньки, на мир. Как только раньше она не замечала этого? Почему никто не пытается смотреть на предметы по разными углами? Ведь тогда привычный мир теряет свой смысл, и можно обрести свободу!
Варя смотрела на мигающие лампочки гирлянды, когда вдыхала пыльцу, смотрела на них, когда Марк, истошно пыхтя, двигался в ней, смотрела на огоньки сейчас, когда его отравленное семя скользило по Вариным фаллопиевым трубам.
Её сознание научилось выбираться за преграды костяного черепа и отправляться в приключения
