взором. Он спустил брюки до колен и овладел Варварой, не снимая с неё наручников. Он двигался свирепо и неистово, сжимая руками покрасневшие ягодицы, вонзал налитый кровью член в Варино тело, ища искупления и прощения, пока не исторг из себя демонов, которым потворствует.
Варвара дарила ему забвением и очищение. Она страдала, – и глубоко в душе Амиру было больно из-за этого, – и страданием своим омывала его больную душу. Взамен он благодарил её своим языком и выписывал чеки.
Амир шумно выдохнул и, освободив Варвару, оставил её одну, вернувшись к работе.
Варя ополоснулась прохладной водой и вышла в кабинет, ступая осторожно, чтобы не было больно. Она села в кресло напротив высоких панорамных окон.
– Если вы не возражаете, я немного посижу, – не громко произнесла она. – Скоро приедет такси, а мне не хочется ждать на морозе.
Амир Багратович ничего не ответил. Он достал бутылку коньяка из шкафа, разлил алкоголь по бокалам и, захватив пузырёк с таблетками, подошёл к Варе.
– Примите, – сказал он, – это должно немного унять боль.
Варя послушно положила таблетку в рот и запила её глотком обжигавшего коньяка.
Амир Багратович разместился в соседнем кресле, вытянув ноги. После секса им овладела слабость, и работать не хотелось, поэтому он просто смотрел на заснеженные улицы города за окном, на полосы красных огней автомобилей, собравшихся в привычном вечернем заторе.
Он вспомнил след белой пудры на лице ассистентки, и расширенные зрачки, и её необычно возбужденное поведение, словно она была пьяна, и это показалось Амиру Багратовичу странным. Нельзя было отрицать, что он является причиной всех произошедших с девушкой изменений. Но всё же он гнал от себя прочь эти мысли, силясь утопить чувство вины в легком алкогольном опьянении и не желая брать на себя ответственность за Варину наркотическую зависимость.
Варя терпеливо ждала, когда придёт сообщение из службы такси. Её уставшее тело начинало ломать в нужде очередной дозы, и Варвара пыталась отвлечь себя мыслями об отце и его просьбе. Она строила формулировки в голове, пытаясь придумать, с чего начать разговор, но слова казались ей ватными и поддельными и не могли убедить даже её саму. Варвара просто ещё не осознавала этого, но она уже оказывала влияние на своего шефа. И чтобы она не сказала, о чём бы не принялась рассуждать вслух, слова её накрепко отпечатаются в памяти Амира Багратовича.
Варя обернулась на шефа, который ленивым взором скользил по пейзажу вечернего города. Она открыла рот, собираясь начать свою речь, но была остановлена порывом совести. Мужчина выглядел расслабленным, беззащитным. И, вероятно, этот непривычный образ Амира Багратовича натолкнул Варвару на мысль, что она хочет поступить нечестно в отношении своего начальника, будто она собирается совершить какое-то преступление.
Но здесь ведь ничего такого нет? Она просто спросит, и всё!? Варе всего-то нужно посеять зерно
