Н.А. Христос и мир. (Ответ В.В. Розанову) // В.В. Розанов: pro et contra. Кн. II. С. 27. – Эту оценку затем, уже после революции 1917 г. и окончания гражданской войны, повторит Л.Д. Троцкий, объясняя природу наступившего увлечения Розановым [см.: Троцкий Л.Д. Литература и революция. – М.: Политиздат, 1991. С. 46–49].
13
Там же. С. 40.
14
Каблуков С.П. Указ. соч. С. 219.
15
Розанов В.В. Собрание сочинений [В 30 т. Т. 3]. В темных религиозных лучах…
16
Розанов В.В. Собрание сочинений [В 30 т. Т. 9]. Сахарна / Под общ. ред. А.Н. Николюкина. – М.: Республика, 2001. С. 226.
17
Фатеев В.А. Указ. соч. С. 663–664.
18
Голлербах Э.Ф. В.В. Розанов. Жизнь и творчество. – Петербург: Полярная звезда, 1922. С. 14, письмо от 28.VIII.1918 г.
19
Цит. по: Фатеев В.А. Указ. соч. С. 673, письмо от июля-августа 1911 г.
20
«Они (раскольники XVII века) все расспрашивали о гари, ужасно интересовались гарью, прислушиваясь, не горят ли где люди, сколько, когда и пр.», – говорит проф. Сикорский в исследовании о самозакопавшихся терновских старообрядцах (см. главу «Русские могилы»). В этих расспросах уже чувствуется любящая страсть: «И страшно, а как хорошо!», «У, как боюсь, а испробовать бы». Тут влечет, тянет. Что? Какой ужас! Мне приходилось читывать в медицинских книгах, что некоторые женщины любят оперироваться (о мужчинах этого известия нет). «Женщины особенно религиозны, женщины дали все религиозное на земле», – как-то обмолвилась в разговоре со мною грустная Л.И. Веселитская (Микулич). И об «операциях», и о «религиозности» можно сопоставить. Есть какая-то религия грусти, есть какая-то религия ужаса и грусти, «далекая от земли», «caelestis» [ «небесный» – лат.]. Тут какой-то другой корень, совсем иной, чем на каком держатся цветы, плоды, радость мира. Другой и сильный, другой и необоримый. В «Молохе-Астарте» древние и схватили, и уловили этот другой корень, и в трепете поклонились и ему. «Ваалу – соития, деторождение! Молоху – смерть, самосожжение, гарь (у русских), могила!» Я хочу, однако, обратить внимание на то, что ощущение Молоха (и Астарты) не присуще сплошь человеческому роду а некоторым как бы вкрапленным в человеческую породу частицам, индивидуумам, душам, которые врожденно неспособны к браку и никогда не будут иметь детей, хотя и имеют детородную систему внешне правильно выраженную. Это – «те, которые не осквернились с женами: ибо они – девственники», и которые «последуют за Агнцем всюду, куда он ни пойдет» (Апокалипсис). Чтобы знать, за каким «Агнцем» последуют девственники, нужно раскрыть громадный (12 фолиантов) атлас научного путешествия Лепсиуса в Египет и обратить внимание на сфинксы-бараны (овны, «агнцы»), какие рядами стояли при входе в египетские храмы: форма головы их несколько удлинена и отступает от натуры настолько, что дает почувствовать желание сказать ее фигурою о чём-то другом. С другой стороны, перелистав весь атлас, мы встретим «это другое», изваяя которое художник-жрец отступил от натурального его вида и сблизил с головою барана, особенно через посредство спускающихся вниз и закругляющихся
