спросить позже, значит, так и есть. Придется подождать. – Она села на подлокотник кресла и прижала голову Эмми к своей груди. – Мы найдем ее. И вернем домой.
Калипсо нерешительно вытянула руку с раскрытой ладонью, показывая, что не знает, чем им помочь.
– Простите, пожалуйста. Но кто… кто пропал?
Джозефина, у которой дрожали губы, указала на Лео.
Тот удивленно заморгал:
– Э-э, я вроде здесь…
– Не ты, – сказала Джозефина. – Бирка с именем. Это был ее комбинезон.
Лео похлопал рукой по бирке:
– Джорджи?
Эмми посмотрела на нас красными распухшими глазами и кивнула:
– Джорджина. Наша приемная дочь.
Хорошо, что я в этот момент сидел. Я вдруг понял столько всего, что это знание нахлынуло на меня как очередное видение: две стареющие Охотницы, которые перестали быть Охотницами, пустая детская, рисунки девочки на стенах. И по словам Джозефины, Агамед появился у них примерно семь лет назад.
– Вы покинули Охотниц, – сказал я, – чтобы быть вместе.
Джозефина уставилась вдаль, словно стены вдруг стали прозрачными, как окошко в волшебном шаре.
– Мы этого не планировали. Мы ушли… когда это было, в 1986-м?
– В восемьдесят седьмом, – поправила Эмми. – С тех пор мы стареем вместе. И очень счастливы.
Она смахнула слезу: да уж, не похожа она была сейчас на жутко счастливого человека.
Калипсо взмахнула недавно вылеченной рукой:
– Я мало что знаю о госпоже Артемиде и ее последовательницах…
– Ничего страшного, – перебил ее Лео, вызвав ее недовольный взгляд.
– Но вроде бы они отрекаются только от мужчин. Если вы полюбили друг друга…
– Нет, – с горечью сказал я. – Любые романы запрещены. В этом моя сестра очень категорична. Охотницы не должны отвлекаться на романтику.
Размышления о сестре и ее борьбе с романтикой рассердили меня. Как могут близнецы быть настолько разными? А еще я рассердился на Гемифею. Она не просто ушла от Охотниц – покинув их, она отказалась от божественной силы, которую я даровал ей.
Что тут скажешь – люди! Даруешь вам бессмертие и божественную силу – а вы готовы променять их на любовь и чердак в центре Индианаполиса. Какая наглость!
Эмми отвела глаза и ностальгически вздохнула:
– Нам обеим нравилось быть Охотницами. Они были нам семьей. Но… – она пожала плечами.
– …друг друга мы любили больше, – закончила Джозефина.
Что-то подсказывало мне, что они даже мыслили в унисон и поэтому часто заканчивали фразы одна за другую. Но это меня не успокоило.
– Видимо, вы расстались с Артемидой на хорошей ноте, – сказал я. – Она все-таки вас не убила.
Джозефина кивнула:
– Охотницы госпожи Артемиды часто останавливаются здесь, на Станции… хотя саму Артемиду мы не видели уже несколько десятков лет. А семь лет назад произошло
