так и представилась.
– Кристина. Что… это все значит? Я… я тебя не понимаю…
Девушка почувствовала, как ее начинает бить крупная дрожь. Все случившееся – все недавние страхи и непонимание колыхнулись в ней и захлестнули ее одной гигантской волной, не давая вздохнуть.
– Прости, тебе, наверное, сейчас нелегко.
Кристина всхлипнула и попробовала отодвинуться, но цепкие руки Иринки уже держали ее запястья. Опять же не жестко, а почти мягко, заботливо. Тоже выражение плескалось на дне узких темных зрачков.
– Я объяснила не совсем правильно и верно, но если ты попытаешься успокоиться и пойдешь со мной, то, обещаю, что расскажу все подробно. Сойдет?..
Утерев тыльной стороной ладони покрасневшие от слез глаза, Кристина подавленно кивнула – хуже уже вряд ли могло быть…
Тропинка из множества других в парке вывела их на окраину, где вдоль обочины выстроились оставленные на ночь автомобили. Девушка щелкнула вытащенным из кармана брелоком, и фары серой маленькой «Киа» отозвались коротким подмигиванием.
– Залезай.
Кристина хотела отказаться, но мир перед глазами снова отчаянно повело, и она даже не заметила, как оказалась на мягком кожаном сиденье внутри салона. Глухо рокотнул двигатель, словно ворочающийся во сне зверь.
Серые невзрачные панельки светились омытыми дождем стенами. По главному проспекту бодро курсировали автобусы. С железнодорожной станции за эстакадой группками прибывал народ, сходящий с электричек.
Кристина узнала место: один из глухих, безрадостных районов, если и приобретающих когда-то славу – то только дурную.
Но недавно здесь вроде как открыли новую станцию метро Замоскворецкой линии, и жизнь кипела и текла по улицам более оживленным потоком, чем прежде.
В зеркале бокового вида ещё отражались начало улицы и парк, в глубине которого скрывались стены мрачного здания.
Знаменитый абандон, ховринская районная заброшенка – любимое место для тусовки отбитой на голову молодежи, бездомных и других нелицеприятных личностей, заводить знакомство с которыми тихая Кристина вовсе не желала.
Как ее сюда занесло?
На часах было двенадцать. В дневной час количество машин, снующих по дорогам, казалось особенно небольшим для крупного города, но стоило въехать в центр, как их поток погустел, облепив со всех сторон. Кристина неотрывно смотрела в окно, пытаясь понять, куда они направляются.
Город встречал их задумчивым шебуршанием и шелестом улиц вечно спешащего и шумного мегаполиса.
Москва дымной копотью надвигалась на ее сознание, заполняла смогом ее легкие, будоражила чувства и разум, заставляя действовать.
Снова на девушку, как огромная тяжесть, навалилась волна эмоций. Густых, вязких, липких. Они поглотили ее с головой, утягивая, утаскивая в свою беспросветную глубину. Опять на Кристину накатило
