style="font-size:15px;"> Брови сошлись еще, хотя казалось, что ближе некуда, зеленые глаза полыхнули жаром, вспыхнув, как метановые горелки.
– Ты кто, какой-то остряк?
Сблизившись со мной вплотную и уперев мне в грудь дуло «узи», здоровяк прорычал:
– Назови мне хоть одну причину, которая убедит меня не превратить тебя в решето, остряк, вторгшийся в чужие владения.
Глава 6
Если у человека есть оружие, а у меня нет, и он просит назвать причину, по которой ему нет нужды убить меня, я делаю вывод, что разнести мне голову не входит в его намерения, иначе он давно бы это сделал. Он или ищет причину отстать от меня, или настолько лишен воображения, что имитирует увиденное в кино или по телевизору.
Но эти видавшие виды зеленые глаза подсказывали мне, что передо мной бандит совсем другого калибра. Его поведение однозначно указывало, что для убийства причина ему вовсе и не нужна – хватало и желания, а внешность говорила за то, что ему вполне хватает воображения для того, чтобы убить меня добрым десятком способов, один кровавее другого.
Я очень остро ощутил, как далеко находятся конюшни от обитаемых зданий Роузленда.
Надеясь, что в девяти словах он не найдет повода нажать на спусковой крючок, я ответил:
– Сэр, я приглашенный гость, а не нарушитель права владения.
По его лицу чувствовалось, что я его не убедил.
– Приглашенный гость? С каких это пор они пропускают через ворота сладкозадых панков?
Я решил не обижаться на столь оскорбительную характеристику.
– Я живу в башне в эвкалиптовой роще. Нахожусь здесь три ночи и два дня.
Он сильнее вдавил дуло «узи» мне в грудь.
– Три дня, и мне никто не сказал? Думаешь, я такой тупой, что буду есть говно на гренке?
– Нет, сэр. На гренке – нет.
Его ноздри так широко раздулись, что я испугался, а не вывалятся ли мозги через одну или другую ноздрю.
– И что это значит, сладкозадый?
– Это означает, что вы гораздо умнее меня, иначе я бы не оказался с этой стороны автомата. Но я говорю правду. Я здесь третий день. Разумеется, пригласили нас не за мое обаяние. За это я должен благодарить девушку, с которой я приехал сюда. Ей никто отказать не может.
Я уверен, что при упоминании девушки выражение его лица чуть смягчилось. Может, он подумал, что я говорил про ребенка. Даже некоторые склонные к насилию наркоманы не трогают детей.
– Теперь ты говоришь дело. Привел сюда сексапильную, темпераментную деваху, и никто не хочет, чтобы Кенни об этом знал.
Вместо того чтобы надавить на железу сострадания, я возбудил другие его железы, которые лучше бы не трогать вовсе.
– Нет, сэр, нет. Нет, тут совсем другое.
– Что – другое?
– Она очень милая, очень обаятельная, но совсем не сексапильная, скорее, наоборот, она на седьмом месяце беременности,
