шептала сестра. – И Пашка тоже. Боже мой, Денис, за что, почему…
– Он что… – от одной мысли о том, что сегодня ночью оборвались две жизни, стало нехорошо.
Но Светка замотала головой:
– Нет, он в реанимации. Вчера поздно вечером Паша к ресторану поехал, к «Аисту»… Один… Ему голову проломили, он жив, пока жив. Врачи говорят, что если выживет, то все равно инвалидом останется. Мне его отец звонил, а я не слышала… Сейчас только увидела, сама набрала…
От резкого звонка Денис вздрогнул. Вышел в коридор. Опера и участковый смылись, только соседки хлюпают носами. Он повернул защелку, открыл дверь. На площадке стоял отчим – глянул на пасынка и шагнул через порог.
– Вики нет, – в спину отцу произнес Денис, – Пашка в реанимации. Ее волки изнасиловали и у подъезда выкинули. Пашка разбираться поехал, теперь неизвестно, выживет ли…
– У тебя есть доказательства, – не оборачиваясь, спросил отец, – доказательства того, что так все и было? Изнасилование и все остальное?
Будут. Денис захлопнул дверь и вышел на балкон, перегнулся через перила и посмотрел на пыльную дорогу под окном. Какие доказательства, зачем, когда и так все понятно. Волки получили свое – вволю наигрались с жертвой. А пацана, решившего отомстить, просто вырубили, как щенка, одним ударом. Одна в морге, второй в коме, а в протоколах все красиво. Первая в состоянии аффекта наложила на себя руки, второй просто сам в драку полез, а те защищались. Что тут доказывать, кому, зачем? Все ясно и так, но раз отец настаивает… С чего начать – вот вопрос. Привезти-то ее привезли, но откуда? Это было вчера, рабочий день, Вика была в магазине. В «Скорпион» этот надо зайти, но чуть позже, начинать надо с другого места, от другой печки. Пока получается так: Вику привезли домой, она добралась до квартиры и позвонила Пашке. А через час или полтора надела свое свадебное платье, вышла во двор и повесилась на сломанных качелях. Где и оставалась до утра, пока ее не нашли ранние прохожие и собственная мать. Пашка к этому времени уже лежал в реанимации местной больницы. И до сих пор там лежит, и будет лежать еще долго. А Вика через три дня ляжет в землю.
Звонок рядом с металлической дверью не работал, пришлось стучать по гладкой, покрытой вмятинами створке кулаком. Наконец с той стороны раздались шаги, лязгнул замок, и между косяком и створкой образовалась узкая щель.
– К кому? – буркнули из-за двери.
– Я за справкой о смерти Максимовой Виктории, – объяснил Денис, – я родственник. Вот мой паспорт.
Дверь открылась шире, человек в зеленой спецовке сделал шаг назад, пропустил Дениса в узкую комнату. Внутри комнаты еще одна дверь, но уже обычная, пластиковая. Рядом окно задернуто белой занавеской, под ним стол и два белых стула. Человек в зеленом качнул лысой головой и уселся за стол, выдвинул ящик, Денис сел напротив. На столешницу легла здоровенная «амбарная» книга, лысина склонилась над ней, короткие, поросшие рыжеватыми волосками пальцы шустро перелистывали
