на Дениса. А тот продолжал убеждать себя и его в верности выбранного пути.
– Медосмотр и тесты на физподготовку я пройду, потом обучение, потом служба. Рядовой тысячу евро в месяц получает, сержант – полторы. Первый контракт на пять лет. После четырех лет службы предоставляется возможность подать документы на французское гражданство. Не хочешь – после увольнения можно получить ПМЖ во Франции, сначала на десять лет, потом продлить. После пятнадцати лет службы получаешь пенсию, которую выплачивают в любой стране до конца твоей жизни. Прикинь? Жить буду как человек, через пять лет дом куплю на юге Франции, на выходные буду в Ниццу ездить. Как Бельмондо…
– Через пятнадцать лет тебе будет пятьдесят два года, кому ты в этом легионе нужен будешь, Бельмондо? – отец грубо растоптал все проекты и мечты Дениса. – Виллу он купит, в Ниццу поедет… Если жив останешься. Кто тебя хоронить-то в случае чего будет? И где?
– Если тело обнаружено, то похороны проводятся за счет французского государства, – сообщил Денис, – а где – не знаю.
– Вот-вот, если обнаружено. А если нет? Правильно, сэкономишь им кучу денег. И твое заработанное в этом случае куда денется? Что-то мне подсказывает, что все это пойдет французскому государству. Так что сиди здесь, я за тебя навоевался на всю оставшуюся и в Анголе, и в Афгане. Давай еще по пять капель, – подвел итог дискуссии отец.
Бутылка опустела больше чем наполовину, Денис нашел в кухне и вскрыл ножом еще одну банку тушенки, выложил консервы на сковородку, на плитку.
– А я и здесь никому не нужен, – сказал он, обращаясь к синей, оббитой пластиком дверце стенного шкафа, – ни сейчас, ни через пятнадцать лет. Ни людям, ни стране. Пойду охранником два через два.
– Вот и правильно, – поддержал здравую мысль отец, – а то – во Францию, в легион… Там и без тебя наемников девать некуда… Ах ты сволочь, чтобы ты сдохла, зараза!
Денис обернулся и уставился на отца. Тот держался за столбики, подпиравшие крышу над крыльцом, и, вытянув шею, высматривал что-то в траве.
– Что такое? – Денис остановился за спиной старика и прищурился, присматриваясь к мельтешащей на газоне юркой бурой тени.
– Сука, – протянул Денис, – задолбала. Отойди-ка. – Отец посторонился, пропуская Дениса вперед.
– Мне кажется, это кобель, – высказал отчим свое предположение, – но я не уверен.
– Сейчас посмотрим, – Денис осторожно подобрался к столу, не сводя взгляда с псины, пальцем выскреб из консервной банки остатки жира и присел на корточки.
– Иди сюда, радость моя, иди скорее. Кушать хочешь, кушать? – проворковал он, да так умильно, что самому стало тошно. Псинка замерла на месте, вытянула сморщенную морду с выпуклыми глазенками и задрожала. Кушать она хотела, но подойти ближе боялась. Или не могла сообразить: тушенка – это съедобно или нет? Пахнет вроде неплохо…
– Иди, иди, не бойся, – подбадривал Денис, он встал на четвереньки и вытянул руку вперед, – иди сюда,
