Германии в отношении ислама столь же основательно, как он.
Юрист по образованию, свободно владеющий несколькими ближневосточными языками, Оппенгейм много путешествовал по Африке и Ближнему Востоку. В 1896 году он был принят на работу в дипломатическое ведомство и двенадцать лет провел в Каире, где следил за политической динамикой мусульманского мира. Во время мятежа Махди в Судане он впервые столкнулся с исламом как политической силой. Оппенгейм обсуждал вопросы ислама с молодым Шакибом Арсланом39 и видными реформаторами веры – такими, как Мухаммад Абдо40. С османским султаном Абдул-Хамидом II он обменивался мыслями о панисламизме, который Порта пыталась использовать для укрепления своих позиций как внутри империи, так и за ее пределами. Вильгельм II лично читал политические донесения Оппенгейма о мусульманском мире.
С конца XIX века немецкие дипломаты, политики и колониальные чиновники все чаще имели дело с исламом. Кайзеровская Германия управляла значительным мусульманским населением в своих колониях – в Того и, что более важно, в Камеруне и Германской Восточной Африке. В этих владениях немцы с самого начала стремились использовать религию в качестве инструмента управления41. Если мусульманские лидеры подчинялись колонизаторам, то местные исламские структуры оставались в неприкосновенности. Шариатские суды работали, вакуфам42 не мешали, медресе были открыты, а религиозные праздники признавались нерабочими днями.
Немецкие официальные лица управляли при помощи мусульманских посредников и сановников, которые, в свою очередь, придавали легитимность колониальному режиму. В глазах немецких колониальных чиновников, часто малочисленных, изолированных, всеми силами стремящихся обеспечить порядок и предотвратить восстания, эта политика непрямого управления казалась весьма эффективной. Только с конца 1900‐х годов они кое-где начали ужесточать контроль над исламскими территориями и жестко противодействовать религиозным лидерам, не желающим сотрудничать с ними. Немецкие войска сражались с махдистами на севере Камеруна в 1907 году и подавляли беспорядки, вызванные так называемыми мекканскими посланиями, в Того в 1906‐м и в Германской Восточной Африке в 1908-м43. Однако в целом эти конфликты не изменили политику Германии, которая продолжала использовать ислам для усиления колониального контроля над подвластными народами (фото 1.1).
Вовлеченность Германии в дела мусульманского мира все чаще заставляла государственных чиновников и экспертов обсуждать ислам в политическом ключе44. Принципы политики в отношении ислама, или Islampolitik, широко дебатировались в колониальных и правительственных кругах. В повестке колониальных конгрессов вопросы, касающиеся ислама и отношения к мусульманам на захваченных европейцами территориях, регулярно оказывались среди первоочередных. Важную
Шакиб Арслан (1869–1946) – друзский принц (амир) из Ливана, политик, писатель, поэт и историк. Был одним из наиболее красноречивых и влиятельных сторонников панисламистской политики султана Абдул-Хамида II. Жил в изгнании в Швейцарии после французской оккупации Сирии в 1920‐е годы.–
Мухаммад Абдо (Абду, 1849–1905) – египетский общественный и религиозный деятель, либеральный реформатор, считающийся основателем исламского модернизма. Главный муфтий Египта (1899–1905). Автор работ о реформах шариата, системы образования и т. д.–
Об исламе в германских колониях в Восточной и Западной Африке см.: Holger Weiss, «German Images of Islam in West Africa»,
Вакуф (вакф) – в мусульманском праве имущество, переданное государством или отдельным лицом на религиозные или благотворительные цели. В вакуф может входить как недвижимое, так и движимое неотчуждаемое имущество. Возникновение этого института объясняется в том числе стремлением собственников оградить имущество от захватов, конфискаций и произвола властей.–
О сопротивлении мусульман в немецких колониях см.: B. G. Martin, «Muslim Politics and Resistance to Colonial Rule: Shaykh Uways B. Muhammed Al-Barawi and the Qadiriya Brotherhood in East Africa»,
Ludmilla Hanisch,
