и ловкие и сильные. А это в нашей работе, между прочим, имеет большое значение. Ну, если уж не будет выбора, тогда ничего не поделаешь – берите даму.
Сашка, устав сидеть на скамейке, приподнялся. Я тут же встал рядом с ним, подставляю дужку шлейки ему под руку.
– Триша, идём домой, – сказал он.
Я ещё раз мельком взглянул на соседку и слегка кивнул ей на прощание (хотя зря, наверное). Мне показалось, она ответила. Видимо, поняла, что я тоже профессионал.
Через двадцать минут мы с Санькой были уже дома. Нас обоих ждал вкуснейший обед. В хорошую семью я попал. Нравится мне здесь, но по Ивану Савельевичу всё равно скучаю.
Глава 5
Мы с Сашкой договорились: когда он мне задаёт вопрос, а я на него отвечаю «Ав!» – это значит «да», а если «У-у!», то «нет». Молодец, Саня! Хотя ему всего тринадцать лет, он очень сообразительный парень. Да, я не оговорился. Ну какой он мальчик? Видели бы вы его. Бабулька ему по плечо. Как-то и неудобно уже мальчиком называть. Настоящий парень. И что мне нравится, такой умный. Правда, слишком шустрый. Работы у меня, по правде говоря, прибавилось.
В этом смысле с Иваном Савельевичем было попроще. Он был тихоходом. Идёт себе, песенку напевает. У него была любимая песня про танкистов. Честное слово, мог весь вечер её петь. Как затянет «Три танкиста, три весёлых друга – экипаж машины боевой». Иногда так надоест, что даже приходилось его останавливать. Слушаю, слушаю, слушаю, потом тихонько говорю: «Ав-ав!» Иван Савельевич, как и я, сразу же реагирует на любой возглас. Ничего удивительного в этом нет. Мы же с ним одно целое. Как у людей говорится? Не разлей вода. Вот так и мы. Скажет что-нибудь Иван Савельевич, я тут же: «Слушаю тебя, мой друг!» Ежели я что авкну, Иван Савельевич тоже спрашивает у меня: «Что случилось, Трисон?»
А ничего. Песня твоя просто надоела. Хоть бы сменил пластинку. Спел бы, к примеру, о берёзе (иногда поёт, но редко) или «Катюшу». На крайний случай мог бы и про белых медведей спеть, которые трутся о земную ось. Старик рассказывал, что эта песня из картины… Кстати, он почему-то кино называл всегда картиной. Не фильмом, не кино, а именно картиной. Так вот, иногда он пел песню из картины «Кавказская пленница». «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз, трутся спиной медведи о земную о-о-ось…» Ну и так далее. Замечательная песня. Но пел он её редко. В основном заливался своими танкистами. Я раньше думал: чего он заладил – танкисты да танкисты. Всё-таки очень сложно нам, собакам, когда не можешь спросить. Иногда так бы взял и спросил прямо. Но он, почуяв моё любопытство, сам рассказал как-то на прогулке.
Оказалось, он в армии служил танкистом. И, между прочим, командиром танка. Вот так-то! После его рассказа об армии я стал терпимее относиться к его любимой песне. Думаю, пусть вспоминает молодость, своих друзей, всё старику будет полегче.
Мне вот интересно: если бы в школе нас учили разговаривать, смог бы я хотя бы с десяток слов выучить? Мне больше и не надо. Я бы и с десятью прекрасно управлялся. А зачем мне больше? Долго
