стоячими волнами страха, и поза женщины была выражением страха, как в одной из книг по психологии поведения, которую Терехов проштудировал года два назад, когда работал над романом «Смерть, как попытка избавления».
– Вы боитесь меня? – вырвалось у Терехова. Он действительно так подумал: если Жанна Романовна считала его косвенным убийцей мужа, значит, по ее мнению, у него был мотив для этого преступления. Мотив мог сохраниться, и тогда Терехов становился опасен для нее тоже… Она хочет знать и боится этого знания?
– Вас? – Жанна Романовна широко раскрыла глаза. – Что вы можете мне сделать? И зачем?
– Не знаю… Ничего… Я и вашему мужу ничего не сделал… Тут какое-то…
– Да, это я уже слышала, – Медовая сцепила пальцы рук, послышался хруст, будто ломались кости, Терехов испугался, что именно так и произошло, но Жанна Романовна положила руки на колени, пальцы едва заметно дрожали, выдавая ее волнение. – Что вы называете недоразумением? Эдик писал свой единственный роман всю жизнь. Никому не показывал, кроме меня, и потому только я могу сейчас сказать точно: «Вторжение в Элинор» опубликовано под вашим именем. Это не может быть случайно. Кто-то выкрал у Эдика дискеты с текстом. Кто-то стер с «винчестера» директорию, в которой находился роман. Кто-то заменил фамилию Ресовцева на вашу. Кто-то напал на вас в метро, зная, что в вашем портфеле лежит диск с текстом нового романа. Кто-то подменил диски. Кто-то потребовал с вас выкуп за вашу интеллектуальную собственность. Кто-то произвел хакерскую атаку на ваш компьютер, в результате чего текст вашего собственного романа оказался уничтожен. Вся эта цепь событий могла произойти случайно?
– Нет, конечно! – воскликнул Терехов. – Значит, вы понимаете, что я здесь ни при чем! Я только не понимаю, зачем кому-то понадобилось…
– Ни при чем? – перебила Медовая. – Кто может подтвердить, что происшествие в метро вами не придумано? Кто докажет, что не вы сами заразили вирусом свой компьютер?
– Но я не мог попасть в квартиру Ресовцева, взять диск и стереть файлы с его компьютера! Я даже не знал, где он живет – и сейчас, кстати, не знаю тоже. Это ведь не его квартира, верно?
Жанна Романовна пропустила вопрос мимо ушей.
– И мотив у вас был, – заключила она свое обвинение.
– Мотив? – растерялся Терехов. Вот уж в чем он был совершенно уверен, так это в том, что не было у него причины вмешиваться в жизнь совершенно ему не известного Ресовцева.
– Вы исписались, – убежденно сказала Жанна Романовна. – Каждый ваш следующий роман раз в десять хуже предыдущего. Я прочитала их все за эти два дня. Мне важно было понять – почему вы так возненавидели Эдика, что захотели… Я поняла: это ненависть бездарности к таланту. Вы сумели прочитать «Элинор»…
– Как?! – вырвалось у Терехова.
– Не знаю, – отрезала Медовая. – Это вы мне сами объясните. Вы прочитали «Элинор» и поняли, что это ваш шанс подняться на
