ещё два таких же урода. Оба они, как и их напарник, подкинули на плац по одному телу, это были Тайфари и Косой.
«Значит, – сделал я вывод – всё, конец боевой дружине Ройхо. Если даже лучшие сержанты не вырвались из лап предателей, про остальных и разговора нет».
На плацу тем временем началось движение, человек с сиплым, скребущим по душе голосом начал отдавать команды:
– Сотня Бойяра, прочесать все помещения в приморских донжонах! Сотня Ингая, за вами Центральная! Сотня Юкио, внешние донжоны! Пельс и Хольс, все хозпостройки, помещения слуг и подвалы! Стражники, следить за пленниками и помогать господам магам! Гоцы, на выход! Ждите за воротами!
Прерывая его, послышался истеричный вскрик барона Арьяна, предателя, который ввёл в замок гоцев и предал родню:
– Пожар в господских покоях!
– Как?! Где?! Кто допустил?!
– Не знаю! Наверное, это гоцы, когда старшего Ройхо убивали, свечку или лампаду перевернули, деревянные полы тлели, а теперь полыхнули. А может быть, старший сын графа, которого до сих пор не нашли, специально всё подпалил.
– Всем свободным воинам тушить огонь! Живо! Повозки и лошадей за пределы замка!
Командир ещё что-то выкрикивал, а повозка, в которой я находился, тронулась с места, и брезент при движении накрыл меня с головой. Рядом ржали лошади и суетились люди, а я уже не обращал на это никакого внимания, просто впал в ступор, и моё тело, которое без движения и тёплой одежды уже давно закоченело, дёргалось в такт движению повозки. Минут через пятнадцать подёргивание дерева подо мной прекратилось и брезентовый полог откинулся. В свете луны, изредка показывающейся из-за тёмных туч, я увидел над собой насупленное хмурое лицо Юргена Арьяна. Барон кинжалом, кстати сказать, моим, обрезал верёвки на ногах и руках, а затем с лошади, привязанной к повозке, снял узел с одеждой и кинул мне:
– Одевайся! Быстрее!
– Да пошёл ты! Скотина! – разминая кисти рук и вздрагивая всем телом от порывов холодного зимнего ветра, выругался я.
– Понимаю твои чувства, Уркварт. И признаю, что ты имеешь полное право проклинать меня и считать предателем. Но это всё потом, а сейчас тебе надо бежать за пределы герцогства Григ.
Я развязал узел, в котором находилась моя повседневная одежда, и стал одеваться, попутно пытая барона:
– Почему ты предал отца?
Арьян, настороженно всматривающийся в сторону замка, в котором полыхала Центральная башня, отступил от меня в сторону и ответил:
– Квентин – воин, и он имел шанс на победу. Но почему-то не подумал о том, что он сидит в крепком замке, а у меня такого надёжного укрепления нет. И когда ко мне в гости прибыли маги и воины Грига, которые моих троих малолетних детей схватили и каждому к сердцу копьё приставили, мне ничего другого не оставалось, как согласиться с условиями герцога. Однако, видишь, рискуя собой, я помогаю тебе спастись.
– Это
