во враждебную среду.
Тогда он ее жалел. Чувствовал себя нужным, необходимым, незаменимым защитником. Это придавало огромную уверенность. К тому же она сама не раз говорила, что только с ним ощущает себя в безопасности. Для мужчины это высшая похвала.
Но имелись и другие раздражающие моменты, которые не давали покоя и чувства стабильности.
Например, ее деловые разговоры по телефону в самые неподходящие моменты. У него тоже шли дела, да еще какие. Ей и не снилось! Но если они отправлялись вместе поужинать, Слава отключал звук у мобильника и только краем глаза смотрел, кто там его вызванивает. Сабина же откликалась на любой вызов, объясняя свои действия тем, что все держится исключительно на ней, положиться по-настоящему она может только на своих родных, а наемные работники в любой момент могут подвести, напортачить.
Ну да… ну да…
Однако ему хотелось, требовалось, чтобы принадлежала эта девушка только ему. И никому другому.
Родные – чужие, работа – отдых… Он хотел, чтобы все они катились к такой-то матери и оставили его навсегда единственным законным спутником любимой им женщины.
Он и детей поначалу не желал. Мечтал жениться, установить свои семейные порядки и долго-долго жить с женой вдвоем, непрестанно убеждаясь, что она принадлежит только ему. Его девочка. Его нежная красавица. Его лань.
Он изучил ее привычки, он баловал ее подарками, наслаждаясь при виде ее радости и изумления. Он посылал ей цветы. Из любой точки земного шара, куда приходилось летать по делам, ежедневно заказывал спецдоставку цветов. И каждое утро в любое время года получала его невеста корзину свежих роз, ирисов, лилий с приложенной к цветам запиской, в которой изливались на нее слова его любви.
– Какая же я счастливая! Не может быть! Неужели ты есть у меня? Неужели это все не сон? – спрашивала его любимая, когда они встречались после коротких разлук.
Он ей тогда верил. Верил и в ее любовь, и в искренность, и в надежность ее, верность.
Казалось бы, есть все основания для счастья. Живи и радуйся. Но радоваться не получалось. Что же мешало?
О! Мешало все!
Слава это отчетливо понял на свадьбе.
Как глаза внезапно открылись.
Увидел полное собрание ее родственников, весь выводок Мухиных – Давыдовых плюс деды с бабками, сгрудившихся вокруг его законной жены, обязанной отныне принадлежать и помыслами, и душой, и телом только ему, и сердце екнуло: сумеет ли он одолеть всю эту ораву, сумеет ли установить свое господство?
Ростислав отмечал каждую деталь, ревностно и мелочно: и как Сабина нежно гладила своих верзил-братьев по головам, ворковала с ними, вся светясь особой любовью, и как самозабвенно обнималась со старшей сестрой, похожей на нее, как две капли воды, и как бережно заботилась о матери, деде и бабке, хотя у мамочки, прилетевшей из Швейцарии с молодым муженьком, был свой защитник, вполне способный и стул ей подставить, и угощение передать, и разговором занять.
Бесили
