заберем. Но половину тебе – на революцию, а половину нам – на еду.
– А вот если берешь для себя – это не революционная экспроприация, а бандитский грабеж, – отвечает Антони.
– Как хочешь, – мальчик пожимает плечами. – Ищи других.
– Слушай. Вы же сами – народ. Неужели для народа не можете совершить нужную вещь? Мы оружие купим, освобождение всех трудящихся готовим!..
– Если мы – народ, давай так. Я отдаю тебе все.
А потом ты мне – сам! – даешь половину. Потому как мы нуждающиеся.
– Далеко пойдешь! – посмеивается Антони. – Брат твой старший не согласен. И остальные тоже.
– Моя забота. Согласятся. Левольвер дашь?
– Одолжу. Как обещал.
И протягивает завороженному Нестору маленький никелированный «лефоше».
22.
На дверях книжной лавки – реклама нового выпуска «Ната Пинкертона»: красавец-сыщик преследует преступника в черной маске. Проходящий Нестор смотрит внимательно.
23.
Уже ночью кабатчик пересчитывает выручку, сгребает в мешочек мелочь, складывает ассигнации. Стук в заднюю дверь.
– Кто там?
– У жены падучая случилась, пена идет! Доктора звать надо!
Кабатчик открывает дверь – и фигура в маске приставляет револьвер ему к животу:
– Деньги! Живо! Все!
Другая фигура накидывает петлю ему на шею и быстро приматывает к опорному столбу под балкой, как кокон. Фигуры обшаривают стойку, буфет, конторку, ящики. Открывают печную вьюшку и отвязывают от нее сверток: деньги!
– У-у, г-гады! – бьется кабатчик.
– Рот! – командует маленькая фигурка, и ограбленному запихивают в рот край полотенца, которым вытирают стойку.
– Скажешь полиции – убьем! – Грабители исчезают в темноте.
24.
Днем с Антони в балке делят деньги.
– Осторожней надо, – говорит один.
– В Гуляй-Поле больше ничего не надо, – говорит другой. – Подальше от дома.
– А Шабельского я все одно сожгу, – говорит Нестор.
– Револьвер, – протягивает руку Антони.
– Какой револьвер?
– Ну, без шуток!
– Потом отдам, – говорит Нестор. – Далеко спрятан. Еще пригодится. Ты себе другой купишь, ты знаешь где.
– А ведь мы теперь преступники, – с некоторым удивлением говорит Савка.
– Вы теперь – борцы за народ, – дозирует смесь чувства и напыщенности Антони.
Интермедия
Россия доворовалась: держитесь, гады!
1.
Малая репетиция, малая демонстрация, малое пророчество всех революционных ужасов в России – произошло непосредственно в день коронации Государя нашего Императора и Самодержца Николая II Александровича. И говорили же ему: «Саша, меньше помпы, папа совсем недавно умер», – но наш главный был очень тих и вежлив сверху и с невыразимой тупой упертостью упрям внутри.
На
