была татуировка, изображавшая череп с цепью, продетой прямо через глазницы. Череп свирепо щерился зубастой улыбкой. Второй деловито шарил в карманах парня, выгребая оттуда то ключи, то кошелёк, то еще какую-то мелочь. Каждую находку он сопровождал довольным хмыканьем и похлопыванием парня по щеке. Из всех троих он производил впечатление наиболее интеллигентного, настолько, насколько это понятие вообще может быть применено к гопникам.
– Ну вот, а ты говорил, ничего не, – почти отечески укорял «интеллигент» дрожащего парня. – Сейчас еще у девахи твоей глянем…
Третий стоял боком к Николаю Петровичу, издевательски скалясь. Ладонью одной руки он зажимал рот девушки, одновременно навалившись и удерживая ее локтем у стены, а другой нахально лапал промежность перепуганной насмерть «девахи», явно намереваясь расстегнуть ширинку на тонких обтягивающих джинсах. Завершала картину маленькая дамская сумочка, валявшаяся прямо на полу, уже кем-то выпотрошенная и чуть ли не вывернутая наизнанку.
Николай Петрович собирался было бесшумно ретироваться, но пока он разглядывал бандитов, девушка вдруг заметила его и послала ему полный отчаяния умоляющий взгляд. Так на Николая Петровича не смотрела ни одна женщина в жизни, и он оторопел, в растерянности переминаясь с ноги на ногу. На его лысеющей макушке явственно проступали капельки пота.
Наконец, решившись, он напустил на себя уверенный вид и пошел наверх, прямо к людям на площадке.
– В чем дело, граждане? – произнес он негромким, но твердым голосом, с напускным безразличием промакивая платком лоб.
Так мог бы сказать полицейский в форме, с дубинкой и пистолетом на поясе. Но вот беда: ни формы, ни дубинки, ни, тем более, пистолета у Николая Петровича в помине не было. Был только пакет с продуктами из магазина, который он все еще судорожно сжимал в руке, чувствуя, как ручка пакета уже стала намокать от стекающего по ладони пота.
Все трое нападавших повернулись к нему и смерили фигуру Николая Петровича недоумевающими взглядами. Впрочем, молодых людей они так и не отпустили. «Бык» с татуировкой на шее все еще держал нож у горла, а наглый тип так и стоял, привалившись к девушке и вдавливая ее в стену всем своим весом. «Бык» переглянулся с «интеллигентом» и многозначительно кивнул ему, мол, разберись.
– Тебе чего, дед? – «интеллигент» двинулся в сторону Николая Петровича. Выражение озадаченности на его лице теперь сменилось на недобрую ухмылку.
– Ничего… Ничего… Иду вот, иду… – забормотал тот, тем не менее, продолжая подъем и глядя при этом себе под ноги, будто что-то обронил.
– Идешь и иди. Мимо, – усмехнулся "интеллигент". – А в пакете у тебя что, а? Давай, подержу. Старшим надо помогать! – он потянулся к пакету.
– Да-да-да… – продолжал свое невнятное бормотание Николай Петрович. – Иду… Домой… Вот я иду… Поднимаюсь… К себе… Домой… Да…
Он уже был
