и сделать инвалидом. А стукни он – то был бы под судом.
– Прохожего осудили, хотя и условно, – с расстановкой проговорил профессор. – А как ему помотали нервы!
Лонгин Антонович ждал, что скажет Алик, но она посчитала – разве же и так не понятно? она всей душой за прохожего!
Повисшую на несколько секунд тишину вновь оборвал густой баритон хозяина:
– Я рассказал о паре людей, которые, как вы, Альхен, выразились, не думают, а хотят тепла и гармонии. Они и живут в гармонии, неисчислимые массы простых людей. Это удобно тем, кто, может, и непрост, но о себе знает: добровольно он под пулю не встанет. Эти знающие укрепили мнение, будто дуэли глупы, смешны. Как удалось трусам навязать всем такую гадость? Благодаря несчётным, живущим в гармонии!
Он сказал вдруг потеплевшим до ласковости голосом:
– Что-то мы замолчали…
Девушка меж тем открыла невероятную для себя важность в услышанном: ради неё встанет под выстрел Боб? Дэн? Данков? Гаплов? Взглянула на Виктора: не поспешила она со своим заверением о нём? Заговорила с тихим напряжением:
– Я не хочу, чтобы тот, кого… кто мне нравится… чтобы его убили. Поэтому я рада, что дуэлей нет. – Она тряхнула головой, отчего метнулись змейками её пряди цвета южного солнца. – Но… но мне не надо, чтобы он побоялся вызвать того, кто меня оскорбит.
Профессор проговорил с добродушной подковыркой:
– А ведь одно исключает другое… какая уж гармония?.. – покачал головой и вдруг произнёс другим тоном: – Скажите, Альхен, эта женщина ничтожна?
В Алике забродило что-то горькое и сильное, она не скрыла страстности:
– Но вы не можете знать, что переживает та женщина – сравнивая мужа и другого… того подбежавшего человека!
Виктор, с ленцой ковырявшийся в тарелке, живо заметил:
– Женская психология! Свои тонкости.
Лонгин Антонович в рассеянной задумчивости сказал:
– Она не могла не сравнить… Альхен, вы замечательно поправили меня, – Ну да, – продолжил он, – от сравнений бывает больно. Чем лечиться? Не забывать войну.
«О, Боже… – девушку облило тоской, – съехали!» Он, разумеется, воевал, и потянется рассказ… На войне были оба её деда, заслужили ордена, медали, один особенно охотно рассказывал, как поднимал роту в атаку, шёл грудью на… как правильно-то – дот? дзот?
Профессор проговорил с едва заметным лукавством:
– Война, о которой я, хм… это осмысленная повседневность…
Алика прохватил острый сквознячок недосказанности, она ждала продолжения. Вдруг Виктор обратился к хозяину:
– А почему вы никогда не рассказываете о той войне? Вы как-то сказали – были в партизанах…
Вопрос окрашивала вкрадчивость, близость некоего намёка. Девушка почувствовала невнятную тревогу. Парень с неотступной настойчивостью ждал ответа. Не выдержав, добавил:
– Вы… убивали?
Лонгин
