style="font-size:15px;"> При этом необходимо, с одной стороны, более энергичное привлечение к «работе в данной области всех сколько-нибудь выдающихся сил из рядов беспартийных рабочих и крестьян», а с другой, представителей науки, техники, а также практиков, которые приобрели опыт в организации производства и торговли.
Наркомюсту предлагалось, осуществляя строжайший контроль за соблюдением законов «частниками», не допускать «ни малейшего стеснения их деятельности». А перед Наркомфином ставилась задача добиваться сокращения эмиссии и восстановления «правильного денежного обращения на основе золотой валюты»[385].
В какой мере все это соответствовало представлениям самих крестьян об их нуждах? Для уяснения этого вопроса вечером 26 декабря Ленин приезжает из Горок в Москву на совещание беспартийных крестьян, собранное Калининым в здании правительства в Кремле. Повторилась та же история, что и ровно год назад во время VIII съезда Советов.
Владимир Ильич вошел в зал и, пристроившись в первом ряду, лицом к президиуму, вынул записную книжку. Сидевший рядом с ним костромской крестьянин И. Г. Гаврилов рассказывает, что Калинин в этот момент говорил о том, что центральная власть знает о тяжелом положении крестьян и делает все возможное для облегчения жизни деревни.
Гаврилов бросил Михаилу Ивановичу реплику: «“Уж больно ласково вы с нами обращаетесь, – не думаете ли и нас сделать коммунистами?..” Владимир Ильич, быстро повернувшись в мою сторону, дотронулся правой рукой и, пристально посмотрев на меня, сказал: “Не делайся, отец, не делайся коммунистом! Мы все время чистим партию от деланных коммунистов… Довольно и того, что являетесь все понимающими нас честными гражданами, и этого вполне достаточно для того, чтобы нам строить новую жизнь”».
Когда Калинин кончил, «посыпались бесконечные жалобы на действия местных властей. Каждый говорил о своем уезде, чуть ли не о своей деревне… Получился шум, как на волостном сходе. Владимир Ильич, не говоря ни слова, быстро писал. Казалось, что из этого беспорядочного говора он улавливал что-то для него очень важное… Через некоторое время Ильич снова обернулся в мою сторону и сказал: “Вот и тут шумят, – видно, что очень наболело на душе. Я в последнее время принялся изучать постановления волостных и уездных съездов. Надеюсь в них найти разгадку той задачи, которую не нахожу возможности решить ни по какой политической экономии”. И быстро отвернулся снова к своей записной книжке.
Так как мне показалось, что Владимир Ильич говорил, не обращаясь собственно ко мне, а как бы вслух думая, то я не посмел отозваться на его слова ни единым знаком»[386].
После того, как делегаты хоть как-то выговорились и шум поутих, они все-таки настояли на том, чтобы Ленин выступил. Стенограмма этого выступления сохранилась. «…Я хочу сказать, – начал Владимир Ильич, – что вот теперь около половины девятого, мы можем до половины десятого и даже попозже здесь заняться… Давайте распределим
См.:
Рабочие и крестьяне России о Ленине. Воспоминания. М., 1958. С. 286, 287, 288.
