style="font-size:15px;"> Игорёк проводил её мутным взглядом и, когда она скрылась из вида, решил ударить по лицу Бондарчука. Но того уже рядом не было. И Игорёк ударил Колю-бодхисатву. Тот упал. А Игорёк пошел в туалет.
Освежившись и повеселев, Игорёк выбрал пустующий столик, а их уже было немало, и решил доскучать эту ночь в гордом и полном одиночестве, одиноким голосом в толпе.
Но поскучать не удалось. Игорёк не замечал, что за ним уже давно и пристально наблюдает невысокий плотный человек в чёрном строгом костюме и чёрной атласной рубашке. В петлицу пиджака была вдета красная искусственная гвоздика. С некой гуттаперчевостью в движениях он подсел к Игорьку и, играя весёлыми, шалыми глазами, предложил:
– Кровушки глотнем? Только что выцедил.
Игорёк поднял голову и внимательно глянул в лицо непрошеного гостя. Каких только уродов не встретишь на VIP-тусовке.
– У той, которой ты сигареты стрелял, – уточнил человек.
Игорьку подумалось, что по лицу он ударил не того, кого следовало. А теперь бить нет никакого настроения.
– Я на тебя сразу глаз положил. Я ж вижу – ты наш.
– Ой, вот только не надо… – гнусавым, противным голосом произнёс Игорёк.
– Да ты брось. Мы ж свои люди. Просто нас таких мало. Настоящих.
«Не, не приколист, тупой маньяк. Звездану его сейчас бутылкой по башке и можно сваливать».
– Короче, маньяк, отвали, – предложил он собеседнику для начала.
– Не понял? – удивился «маньяк». – Я же хотел как лучше. А ты, значит, гордый. А сам-то что здесь делаешь? Малолетку, вон, клеил. Ясно же, зачем. На, тебе говорю, её кровь, свеженькая.
"Маньяк" достал из-за пазухи полиэтиленовый, похожий на грелку кулёк с красной жидкостью. Отвинтил крышечку, нюхнул.
– Пей! Где твой бокал?
И налил в бокал из-под шампанского.
"А вдруг всё-таки приколист? Вдруг его Артемий подослал, в счёт ушедшего первого апреля?".
Игорёк поднял бокал и понюхал. Спьяну никакого запаха разобрать он не мог. Жидкость маслянисто качалась в бокале.
Игорёк попробовал, чуть-чуть. На вкус это была совершеннейшая кровь. Игорька затошнило. Он вспомнил ту милую девочку, совсем юную.
– Ты её замочил? – дрогнувшим голосом спросил он.
– Да живая. Пол литра всего-то взял. Проспится и не вспомнит. Слушай, а ты ведь новенький! Точно новенький!
Взгляд «маньяка» сделался вовсе шалым и бесшабашным.
– Нашему полку прибыло! Ну, наконец, напал на новенького. А то третий век… Я тебя такому научу! Да ты хлебни как следует. Конечно, требуется привычка, навык. Но, как обвыкнешься – слаще мёда, девушки милее. Кровь – это же мать всего живого. Её как живую воду, как высочайшую ценность принимать надобно. Внутрь, естественно. Есть, которые не внутрь употребляют, а в виде примочек, ванн – то изуверы, надругатели над природой. Так что не ломайся, пей, говорю.
– Да иди ты… учитель нашёлся.
– Ха-ха,
