оркестра в самом деле не было ни одного слушателя. То есть люди в зале были, приходящие – уходящие, транзитные, одним словом, никто не задерживался и не обращал лик к сцене, словно бы там и не играли живые музыканты, а работала обычная стереосистема.
Да, дорогие мои, в это трудно поверить, но огромный роскошный зал, одна лишь отделка которого перекрывала стоимость нескольких десятков обычных квартир, выполнял функцию проходного двора или перекрестка. Собственно дверь здесь была всего одна, через которую мы вошли, и не дверь даже, а массивные двустворчатые ворота. Между тем входов-выходов тут было как минимум с дюжину: в стенах зала, через равные промежутки, располагались арочные проемы, драпированные тяжелыми бархатными портьерами. Через эти проемы сновали люди, сугубо по делу, озабоченно и поспешно – в зале не было ни одного праздного слушателя или любителя поглазеть на картины.
Ввиду отсутствия публики, или еще по какой-то причине, вид у музицирующих был отнюдь не радостный. Не раз наблюдал, как в переходе под Манежкой играют музыканты, которым в шляпу прохожие бросают мелочевку. Так вот, те исполнители выглядели гораздо более одухотворенными и живыми, в их нотах чувствовался энтузиазм и здоровый кураж.
У местных же музыкантов лица были понурые, движения вроде бы четко выверенные и едва ли не идеальные и в то же время совершенно механические и какие-то… мертвые, что ли…
Меня вдруг пронзила острая жалость к этим мастерам в красивых фраках, которые играли в пустоту, словно похоронный оркестр на пустом кладбище, в отсутствие покойника и траурного кортежа, потерявшегося где-то в непроглядной круговерти снежной бури…
– А когда за стол будут садиться? – прервал мои высокие экзистенции наш мелкий проглот.
– Ты имеешь в виду «все вместе за общий стол»? – уточнил доктор. – Хмм… Это какой же стол надо, чтобы такую толпу усадить… Нет, здесь так не принято.
– Ну и порядки, – огорчился Юра. – А где тут вообще можно пожрать?
В этот момент мимо нас как раз дефилировали две прелестные девицы в старинных русских костюмах, мне стало неловко за кондовую прямолинейность коллеги и я торопливо-громогласно спросил, нет ли в этом доме библиотеки.
– О да, библиотека здесь просто потрясающая, – оживился доктор. – Причем есть такие раритеты, которые могли бы занять достойное место в музее. И что самое удивительное: любую книгу можно попросить почитать, не откажут!
– Да вы что?! Ну так…
– Э, читатели, вы чего с темы спрыгиваете?! – возмутился Юра. – Где тут можно пожрать?
– Следуй по запаху, не ошибешься, – доктор указал на один из арочных проемов, из которого тотчас же, словно бы в подтверждение его слов, выскочили двое молодцев в белоснежных передниках, с большими подносами, уставленными закусками, и трусцой припустили через зал к другому проему.
– Стало быть, там у нас «кухонька»? – оживился Спартак. – А крепкие напитки
