дети. Они грызут друг друга похлеще взрослых, не имея на то никаких причин. А главное – им кажется, что они поступают верно. И тут уж сложно понять, в чем именно загвоздка. Наверное, все зависит от самого человека, от его качеств. Однако, вот уж парадокс, наше современная тинэйджерская толпа заведомо исключает понятие личности. Ведь если ты не со всеми – ты против всех. Если ты не такой же – ты чужой. То есть надо быть кем угодно, лишь бы не тем, кем ты являешься на самом деле.
– Я вообще-то о другом подумала, – бодро восклицаю я и на удивление просто сокращаю огромный, ледяной метр между нами. Теперь наши руки соприкасаются, и Саша недоверчиво вскидывает брови. – Мне-то ловить нечего, но вот ты можешь купаться в лучах моей славы.
Надеюсь, парень поймет мою шутку, и, к счастью, вижу, как он широко улыбается. Не хочу, чтобы Саше было плохо, пусть это и звучит нелепо. Мы едва знакомы, с чего я вообще должна о нем волноваться? Но что-то мне подсказывает, что нам надо держаться вместе.
Парень доводит меня до нужного кабинета, а затем перекрещивает.
– Иди, сестра моя, – низким голосом, протягивает он. – Я подожду до звонка, потом пойду на урок, иначе влепят штраф. Номер класса уточни у охранника или спроси у директрисы.
– Может, она меня и проведет? В конце концов, я – новенькая. Теплый прием, радушие, боль за каждого ученика и все такое.
– Наивная.
Смеется Саша и машет мне рукой, а уверенно прохожу в просторный кабинет директора.
– Здравствуйте. – Полноватая женщина отрывает взгляд от документации и вскидывает брови. – Я Зои. Зои Регнер. Мне сказали… вы ждете. Насчет предметов надо поговорить, да? Или вы хотели меня испытать? Или что там еще делают с новенькими?
– Зои Регнер?
Киваю и наблюдаю за тем, как женщина неуклюже поднимается с малюсенького кресла: черт, как же она там уместилась? Отмахиваюсь от глупых мыслей и вижу, как она подходит к еще одной двери. Медленно стучится, медленно переводит на меня лукавый взгляд и также медленно отрезает:
– Директор, Кузовлева, уже давно вас ждет.
– О, – растеряно тяну я. Ну, конечно. Неужели у такой шикарной школы была бы такая уродливая директриса? Во всем должен быть вкус. Даже в выборе начальства. – Хорошо.
Я киваю и на ватных ногах плетусь в смежный кабинет. Эта старуха все смотрит на меня, злорадствует, а я едва сдерживаюсь от того, чтобы не послать ее. Как же мало в мире осталось удовольствий, раз люди радуются промахам других людей.
– Который час?
Поднимаю взгляд и останавливаюсь. Прямо передо мной стоит худощавая, высокая женщина с измазанными в лаке волосами и узкими глазами скорее от гнева, чем от яркого солнца. Она скрещивает на груди руки и повторяет:
– Который час, Зои?
– Половина девятого.
– Ты собираешься идти на занятия?
– Ну да.
– Тогда почему ты пришла ко мне тогда, когда должен уже начаться первый урок? Ты решила его
