чем-то в прежней школе?
– У нас не было кружков.
– Поешь?
– Нет.
– Танцуешь?
– Нет.
– И рисовать, наверняка, не умеешь.
– Не умею.
– Чем же ты планируешь заниматься? Развитие – есть степень просвещенности, культуры. Нет развития – нет изменений, а стоять на месте – значит быть мертвым.
– Простите, – пожимаю плечами и к собственному удивлению усмехаюсь. – Но я ничего не умею. Нет во мне никакой культуры, увы.
– Отсутствие культуры – не всегда отсутствие таланта. Неужели нет того, что приносит тебе удовольствие? Зои, это даже как-то обидно. Человек без желаний, кто же он?
– Я люблю музыку, – вдруг защищаюсь я. – Но как это поможет мне в жизни и при сдаче экзаменов?
– Возможно, никак. Однако я буду спокойна, если ты займешься чем-то дельным, помимо школьных занятий.
Так и хочется спросить, какое вам дело? Но я внезапно понимаю, к чему она ведет. Дочь стриптизерши, заблудшая душа в коридорах престижной, дорогой школы. Какому директору такое придется по душе? Вместо того чтобы воспитывать городскую элиту, ей придется следить за тем, чтобы я не обкурилась и не обдолбалась в блестящих туалетах. Вот уж непосильная задача: свалить себе на плечи трудного подростка с кучей дополнительных бонусов. В одну секунду эта высокая женщина вызывает во мне не просто злость, а открытое презрение. Я знаю, что не являюсь лучшим примером для подражания, однако еще никогда я не чувствовала себя таким ничтожеством.
– Мне можно идти? – говорить сложно, но я упрямо вскидываю подбородок. Смотрю этой стерве прямо в глаза и не моргаю. Пусть знает, что ее угрозы меня не пугают.
– Да, и запомни: твой отец немало сделал, чтобы тебе выпал этот шанс. Не упусти его.
– Не упущу.
Я срываюсь с места и пулей выметаюсь из кабинета. Даже в коридоре не сбавляю темп. Все бегу и бегу, и думаю о том, куда попала, и кем теперь стану. Как же сражаться с такими людьми? Они высосут из меня все соки, все силы! А как она на меня смотрела? Она не видела перед собой семнадцатилетнего подростка, она видела протухший продукт, который вдруг ее заставили съесть. Ну, и подавись, стерва!
Останавливаюсь возле окна во весь рост. Смотрю на газон, дальние высотки и хочу вернуться домой. Я знаю, там у меня не было возможностей, не было даже шансов на хорошее будущее. Но кому нужны эти мечты, если после их достижения, ты превращаешься в бесчувственную глыбу? Тут и сказать нечего, да и о чем говорить, когда человек, чья профессия подразумевает любовь к детям, только что вылил на меня столько грязи, сколько я никогда еще не чувствовала?
К счастью, не все учителя хотят увидеть, каким прекрасным, алым цветом заливаются мои щеки, поэтому большинство занятий проходит более-менее спокойно. Конечно, меня бесят чужие взгляды, шепоты за спиной, но кто сказал, что будет просто? Да и я бы, наверняка, с трепетом обсуждала «свежее мясо». Такое испытание обязан пройти каждый новенький, это своего рода посвящение,
