музыку, меня тянет вниз усталость своими толстенными руками, и я валюсь на плечо Кори, как на спасительную подушку, прикрыв глаза. Сейчас очнуться сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Открыть глаза, значит, обдумать все то, что со мной произошло. А я не хочу думать.
Я чувствую ветер на своей коже, зажмуриваюсь и слушаю музыку, которая, как мне кажется, пробирается внутрь моих мыслей. Такое иногда бывает: слияние. Обычный трек оказывается твоей темой, которую бы обязательно крутили в фильмах, если бы ты был его главным героем. Мне нравится это слияние. Играет та самая песня, в тот самый момент.
Тэмзи Пол больше на меня не смотрит и ничего мне не говорит. Наверняка, яд при встрече – традиция, и люди поступают так уже неосознанно, а просто потому, что надо.
По сути, ненависть отнимает много сил. Да и вообще – людям друг на друга плевать. Необязательно выказывать свое мнение о человеке. Ни тебе, ни ему это не нужно, так что глупо прилагать усилия. Всем в любом случае все равно.
– Мы отстаем от графика, – говорит Тэмзи, и я слышу, как Уильям выдыхает дым от сигареты с глухим свистом.
– Нет у нас графика. Есть наметки.
– Значит, наметки – к черту. Мы в Эри хотели попасть до девяти вечера, чтобы снять комнату пока не стукнет полночь. Но уже восемь.
– Придется ехать быстро.
– Куда быстрее, – ворчит Кори и мнется на сидении. Из-за того, что он ерзает туда-сюда, моя голова падает с его плеча, и я нехотя выпрямляюсь. – И так ведь гоним.
– Мы плетемся, – смеется старший Гудмен, – я просто не хотел тебя шокировать, вот и давал по тормозам. Но раз Тэмми говорит, что мы сбились с «графика», мы должны прибавить газу. С Тэмми ведь не поспоришь, верно, Тэмми?
– Да куда торопиться? – Продолжает выть Кори. – Мы ведь сами себе хозяева.
– Я – твой хозяин, – пропевает Тэмми и оборачивается, встряхнув огненно-рыжими волосами так, будто она снимается в рекламном ролике шампуня для супер-мега-драйв-суицидальных-красоток. – В девять мы должны припарковаться у аэропорта Эри.
Неужели она скинулась с крыши?
– И почему именно у аэропорта?
Да еще и в коме пролежала.
– Потому что я так сказала.
Интересно, белый шрам, пересекающий ее тонкую, темную бровь – последствие того незабываемого полета? Как это вообще было? Как она решилась? Что почувствовала? Что не почувствовала? Страшно ли умирать? Интересно ли переступить черту?
– Ты как заноза в заднице, – заключает Кори и покачивает головой.
– Я педантичная заноза, котик, и если мы договорились в девять приехать в Эри – мы приедем в девять в Эри.
Кори закатывает глаза, а Уилл внезапно разводит в стороны руки: мол, с ней ведь не поспоришь, что уж тут. В этот момент я понимаю, что мы летим по темной, ночной трассе со скоростью семьдесят пять миль в час, а Уильям – мать его – Гудмен не сжимает в своих пальцах чертов руль. Мои глаза расширяются, и я резко
