мотелях каких-то безымянных городков, выпивать, питаться всякой дрянью.
И вот все изменилось буквально в одночасье. Тот день начался с испорченного тунца. Вэл съел украденный с прилавка сэндвич с тунцом, и ему стало плохо. Оказавшись в больнице, он позвонил родителям. И уже через несколько часов оба молодых человека были весьма комфортно устроены в шикарном пентхаусе Лайтнеров в Нью-Йорке.
Мать Вэла оказалась самой красивой женщиной, какую Энджел когда-либо встречал в жизни. Она была очень спокойной, даже холодной. Вэл с удовольствием рассказал ей о том, где они побывали, чем занимались. Услышанное, конечно, потрясло ее. Однако Вэл уговорил мать помочь им снять квартиру и поступить в колледж.
– Да, но ведь вы даже не окончили среднюю школу! – произнесла она с высокомерным видом.
В ответ Вэл рассмеялся:
– Ну пожалуйста, мам, у тебя ведь куча денег.
Она погрозила сыну пальцем, на котором было кольцо с большим бриллиантом.
– Имей в виду, Валентайн, жизнь не всегда будет улыбаться тебе!
– Но ведь всегда нужно надеяться на лучшее, мам, – обезоруживающе улыбнулся он.
Энджел тряхнул головой, возвращаясь в сегодняшний день.
– Они хотят вырезать мне сердце, – сказал он, стараясь говорить спокойно.
Вэл похлопал себя по карману, не оставляя надежду обнаружить сигареты.
– Ну, сначала им нужно отыскать его.
– Нет, кроме шуток, они собираются сделать мне пересадку сердца.
Улыбка медленно сползла с лица Вэла.
– Хочешь сказать, что они вынут твое сердце и вставят тебе сердце какого-нибудь покойника?!
У Энджела похолодело в груди.
– Да, вроде этого.
– Господи… – Вэл подался вперед.
Энджел вздохнул. Почему-то он ожидал от Вэла несколько иной реакции, хотя и не мог сказать, какой именно.
– Мне нужен донор, – сказал он, улыбнувшись через силу. – Такое сердце, какое под силу раздобыть действительно хорошему агенту.
– Я бы отдал тебе собственный мозг, старина. Видит бог, я совершенно не нуждаюсь в нем. Но вот сердце… – Он покачал головой. – Господи…
– Если только это не молитва, – резко оборвал его Энджел, – постарайся предложить что-нибудь более дельное. Мне ведь и вправду нужен совет. Черт побери, если бы я только знал заранее, что когда-нибудь доживу до трансплантации сердца, давным-давно уже завязал бы с выпивкой и бросил курить.
Это была очередная ложь, еще одна в бесконечной череде лжи, которой Энджел привык тешить себя. Он ведь давно уже знал, что сердце у него слабое, больное, но это тем не менее не остановило его. Единственное, что он иногда делал, – это принимал сердечное лекарство, прежде чем вынюхать порцию кокаина.
Он никогда не тратил времени на размышления о будущем. Вся его жизнь представляла собой постоянное движение,
