проживает?
– Это еще что! Так, скромные цветочки… Он, бывает, все село веселит. Летом, вытащит приемник на улицу, поймает американское радио и громко песни поет, язык коверкает.
– Он что, английский знает?
– Откуда! Мы его в интернат отправляли хотя бы русскому научиться, не захотел. «Сбегу, – говорит, – в тундру и замерзну там! Будете тогда за меня отвечать». Потому махнули мы на него рукой и в покое оставили.
– Нет, ну каков в повадках своих, а?! В седле как сидит? Телевизоров у вас нет, где он смог все это увидеть, научиться? Шашкой машет, свистит, прямо заправский есаул!
– Отец его в детстве учил. Тоже лихо по селу скакал, да водка проклятущая сгубила. Заснул у кострища пьяный, а ночью его росомаха взяла.
– Что значит «взяла»? – Глеб мысленно представил себе небольшое животное размером с собаку.
– Задушила спящим! – запрыгивая в лодку, спокойным голосом произнес Омрынто.
– Да как же это возможно! Человек вчетверо крупнее, да еще с оружием.
– Говорю же – водка проклятая. Он, видно, так напился, что когда мы его останки нашли, то по следам поняли: даже и не сопротивлялся.
Омрынто дождался, пока Глеб сядет в лодку, и оттолкнул ее от берега.
– А мать что? Ты говорил, он сиротой рано остался. Тоже несчастный случай?
– Считай, что да! – Председатель сел на весла, и они тихо заскользили по воде. – Туберкулез. Пока подхватились лечить, умерла.
Глеб замолчал, парня было жалко. Суровая природа крайнего Севера поблажек не делала никому и забирала самых слабых.
Проплыв метров триста, они свернули в протоку и остановились. Глеб посмотрел вниз, чистота воды делала видимыми мельчайшие детали дна. Крупные хариусы с огромными, как паруса плавниками еле заметно шевелились, поднимающееся солнце скользило бликами по поверхности воды.
– Что-то я не вижу удочек, – осматривая лодку, уточнил Глеб.
– Удочек! – Омрынто улыбнулся. – Мы таким баловством не занимаемся. И если честно сказать, то и не умеем. Хариус рыба пугливая, а вода тут как слеза чистая, поэтому хоть к носу ей наживку поднеси, она брать не будет. Уйдет.
– А чем же мы тогда ловить будем?
– Сетью! – Председатель развязал свой рюкзак и достал оттуда путанку с пенопластовыми поплавками.
– Ты, Михалыч, давай, бери весло и начинай его вниз опускать так, чтобы ил со дна зачерпнуть. Проще сказать: мути мне нагони, а я в нее сеточку поставлю. Рыба метаться начнет и в нашу ловушку попадется.
Глеб, усердно исполняя поручение, уже через пятнадцать минут перебаламутил всю протоку, а Омрынто, ориентируясь по поплавкам, еще через десять вытащил четырех шикарных хариусов, каждый из которых был не меньше килограмма.
– Отлично! – подытожил Глеб, глядя на бьющуюся на дне лодки рыбу. – Теперь назад, в село?
– Зачем же назад! Мы отлично приготовим ее прямо тут, на берегу. Да и
