толкнула ее, не позволяя страху взять над собой власть, очутилась на другой темной лестнице. Далеко вверху она увидела свет и одним махом преодолела три пролета. Свет проникал через стекло одной из вращающихся дверей, и она толкнула ее. Вошла в простой голый коридор, где, по всей видимости, уже отказались от идеи покрасить облупившиеся стены, и от них пахло затхлой сыростью. Двое мужчин стояли прислонившись к стене, в углах ртов у них были сигареты, она почувствовала сладковатый дым. Оба окинули ее безразличными взглядами. Она надеялась, что безразличными. Тот, что пониже ростом, был черным, наверное африканец. У другого, повыше и белого, на лбу был шрам в форме треугольника, напоминающий дорожный знак. В их ведомственном журнале «Политиет» она читала, что в Гонконге на улицах почти тридцать тысяч полицейских, что он считается самым безопасным городом из городов-миллионеров. Но то на улицах.
– Looking for hashish, lady?[6]
Она покачала головой, стараясь казаться как можно более уверенной, попыталась вести себя так, как сама советовала девчонкам в те времена, когда ездила по школам: иди с таким видом, как будто ты твердо знаешь, куда направляешься, а не как заблудившаяся овца. Не как добыча.
Они улыбнулись ей в ответ. Другая дверь в коридоре оказалась заложена кирпичами. Оба вытащили руки из карманов брюк, а сигареты изо рта.
– Looking for fun, then?
– Wrong door, that’s all[7], – сказала она и повернулась, намереваясь выйти.
Вдруг вокруг ее запястья сомкнулась рука. У страха оказался привкус алюминиевой фольги. В теории она знала все. Тренировалась в освещенном спортзале на резиновом мате в присутствии инструктора и коллег.
– Right door, lady. Right door. Fun is this way[8].
Она почувствовала запах рыбы, лука и марихуаны. К тому же в спортзале был только один противник.
– No thanks[9] – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.
Чернокожий встал рядом с ней, схватил ее за другое запястье и сказал фальцетом:
– We will show you.
– Only there’s not much to see, is there?[10]
Все трое повернулись в сторону вращающейся двери.
Она знала, что в паспорте у него записан рост сто девяносто четыре сантиметра, но сейчас он стоял в проходе, построенном по стандартам Гонконга, и выглядел по меньшей мере на все двести десять. И в два раза шире, чем час назад. Руки его были опущены и только чуть-чуть отстояли от туловища, но он не двигался, не сверлил их взглядом, не рычал, просто смотрел на белого и повторил:
– Is there, jau-ye?
Она почувствовала, как напряглись пальцы белого, сжимающие ее запястье, заметила, что черный переминается с ноги на ногу.
– Ng-goy[11], – произнес человек в дверном проеме.
Она почувствовала, что их руки неохотно отпустили ее.
– Пошли, – сказал он и легко подхватил ее под локоть.
Когда они вышли за дверь, она ощутила, как горят щеки. Это из-за напряжения и стыда. Ей стало стыдно оттого, как ей вдруг сделалось легко,
Нужен гашиш, леди? (
– Хотите поразвлечься?
– Просто дверью ошиблась (
Это та самая дверь. Та самая, леди. Тут самая веселуха (
Нет, спасибо (
– Мы вам покажем.
– Только смотреть особо не на что, правда? (
– Из «джау-е»?
– Н-гой (
