быть спокойна за сына: Надюшка Петеньку в обиду не даст!
Так и жили.
А когда мальчик подрос, оказалось, что он очень способный, гораздо способнее своих сестер. Читать Петя с помощью уже ходившей в школу Надюшки научился в три года, в четыре – писать, хотя и с трудом – скрюченные руки не могли красиво вырисовывать палочки и крючочки. Буквы получались кривые и косые, но складывались в слова правильно, без ошибок.
В общем, к семи годам, когда дети идут в первый класс, Петя Шустов уже бегло читал, писал, умел складывать и вычитать – по развитию мальчик мог бы пойти сразу в третий (в котором на второй год осталась его сестра Люба).
Но его не взяли даже в первый класс школы. Потому что инвалидам там не место. А о домашнем обучении в их поселке и слыхом не слыхивали.
Органы соцопеки дали Пете Шустову направление в школу-интернат для детей-инвалидов, но там программа обучения была рассчитана на умственно отсталых, и Пете с его светлой головой там делать было нечего.
Хотя Никодим, к этому моменту спившийся окончательно, был готов отправить убогого куда угодно, лишь бы с глаз долой.
Мерзкий крабеныш: его лупишь-лупишь, а он даже на заплачет, только зыркает глазищами исподлобья да юшку кровавую из носа молча утирает. А еще моду взял – за мать и сестру заступаться! Ну и получал за троих!
К счастью – если это можно назвать счастьем – сил на побои у вечно пьяного Никодима почти не осталось. Да и выеживаться особо было опасно – все деньги в дом теперь приносила Прасковья, самого Шустова из шахты давно выгнали. Бухарик в забое – слишком опасное существо. Для окружающих опасное.
И теперь Никодим в промежутке между запоями устраивался то грузчиком, то сторожем, то кочегаром. Но работал недолго, до следующего ухода в хмельной астрал.
И его снова выгоняли.
Зато Прасковья зарабатывала теперь хорошо, она стала шеф-поваром в одном из кафе Донецка, и хоть на работу ездить было далековато – из их окраинного поселка в центр автобусы ходили редко, зато зарплата высокая, да и с продуктами полегче.
В общем, решала теперь в семье она. Да, муженек продолжал распускать руки, но все реже – силы не те, и Паша уже привыкла не обращать на него внимания, воспринимая наличие в доме этой смердящей волосатой особи как досадную обязанность.
Ей детей надо поднимать, а особенно Петеньку. Такой мальчик умненький, способный, развитый, а помощник какой! Его бы в нормальную школу – точно отличником стал бы!
Но в нормальную мальчика не взяли. А в интернат Паша отдавать ребенка не хотела – сгноят там сынишку!
Вот только ее, как оказалось, никто и спрашивать не собирался – мальчику семь лет, а значит, он должен быть куда-то пристроен. Дома болтаться ему не позволят!
И Паша решила обратиться за помощью к своей родне. Может, возьмут мальчонку месяца на два-три, пока тут все не успокоится? Он хлопот особых не доставит: сам ходит, сам ест, еще и по хозяйству поможет.
Брат
