мраморной рукаЗапечатлённого творца,
Себя загнавшего под своды
На плечи давящей природы
Ступнями римского дворца.
Но всем знакомые черты
На берегах бесстрастной Леты
Несут вселенские приметы
Какой-то странной красоты.
И здесь – что сердцу, что уму
Не совладать с подкожной дрожью.
Течёт вода по бездорожью,
И путь срывается ко дну.
А над водой струится стриж,
Взрывая вечность опереньем,
И в глубине покрыт свеченьем
Ещё не признанный Париж…
Но в звук врезается перо
Едва проклюнувшейся птицы,
И окрылённые девицы
Поют про женственность и про
Того, который под венец
Шагнул с земного эшафота.
И муза славила Эрота,
Когда в бедре запел птенец.
7.1989
Страсти по Эгисту
Старик, похожий на Гомера,
Глядит в упор на Клитемнестру.
А Клитемнестра, как гетера,
Заводит страсти по Эгисту.
Старик глядит, Гомер похожий.
И Понт выкручивает пену.
И Агамемнон, как прохожий,
С тоскою смотрит на Елену.
А Клитемнестра в ратном шлеме
Снимает с юноши накидку.
Старик заплакал, и в гареме
Эгист ласкает проститутку.
Античность, белая, как пена,
Несёт по площади заколки,
И полногрудая Елена
Ломает ногти на прополке.
Эгист устал, ушли гетеры.
Гомер похож, но не смеётся.
Елена – пленница Цереры
И никому не отдаётся.
Выходит на берег Цирцея
И озирает гладь потопа,
Но ожидает Одиссея
Под Менелаем Пенелопа.
И Зевс уже не принимает
Очередную гекатомбу,
Он Агамемнону внимает,
Готовя атомную бомбу.
Старик уже давно не плачет.
Гомер врагам отдал Елену.
И тот, который только зачат,
Глотает греческую пену.
1.1990
Оранжевая кожа апельсина
Оранжевая кожа апельсина
Сгорает, словно сброшенное платье.
И в камерном звучании свеченья
Лишь сердцем уловимое наречье
Касается божественного тела.
И в самом мимолётном поцелуе
Мы улетим ещё в такие дебри,
Откуда мы едва ли возвратимся,
Где солнце покрывается росою
В серебряном закате новолунья.
И это называют люди утром.
Кружится шмель, и птицы начинают
Скользить среди волшебных клавиш света
Над кольцами высокого тумана,
И льётся песнь по впадинам восхода.
Вот так и постигается пространство,
Когда на лучезарной колеснице
Одной мечты и одного желанья
Мы грезимся в одном и том же небе
Друг другу, но другими, словно солнце
Не
